— Тот день, когда исчез Иван, был каким-то особенным? — спросил Девяткин. — Что-то произошло?
Отец нервно покашлял в кулак. Глебова пожала плечами.
— Это был обычный день, — сказала она. — Школьные каникулы. Глеб играл в футбол в школьном дворе. Вечером он пришел. Сказал, что вернется через четверть часа и ушел. И все.
— Я так понимаю, что в доме оставался ваш муж? — спросил Девяткин.
Супруги переглянулись.
— Да. Петр временно без работы. Он все время дома. Приходится звонить в разные места по поводу трудоустройства.
Петр одобрительно покашлял в кулак.
— И давно вы без работы? — Девяткин посмотрел на Петра.
— Десять месяцев, — ответила за мужа Елена Марковна. — Ну, чуть побольше.
— Почему вашего сына оставляли на второй год?
— Вы не подумайте, что мальчик тупой. Или умственно отсталый, нет. В начальной школе он был отличником. А потом как-то зимой заболел, сильно отстал. И так и не смог наверстать. Я нанимала ему репетитора по математике…
Женщина осеклась на полуслове, повернула голову и как-то робко посмотрела на мужа. Тот, видимо, не одобрял идею с репетитором. Мужчина погладил ладонью шелковистую бороду и покашлял в кулак, и Елена Марковна закончила мысль.
— Но муж сказал, что ребенок должен сам… Своими усилиями догнать одноклассников. Без помощи репетитора. Надо только постараться. Ивану прилежания не хватает.
Петр неодобрительно покашлял, давая понять, что разговор зашел слишком далеко и куда-то не туда. Совершенно необязательно рассказывать посторонним людям, тем более полицейским, о семенных проблемах, которые к делу не относятся.
— Ваш сын стал отставать в учебе, и его оставили на второй год? Я правильно понял?
— Ну, и времени у него не хватало. У сына голос хороший, слух прекрасный. Как раз в четвертом классе его сделали запевалой в церковном хоре. Мой муж — глубоко верующий человек, православный христианин. Он помогал сыну найти, ну, как бы это сказать… Найти свою дорогу к храму, к богу. Понимаете?
Петр погладил бороду и тихо покашлял, мол, теперь правильно.
— Вы практиковали телесные наказания? — Девяткин повернулся к Петру и внимательно посмотрел на него.
— Я стараюсь жить так, как велит мне господь, — ответил Петр густым басом.
— То есть ребенка вы били, — кивнул Девяткин.
— Наказывал. Никакие законы не запрещают отцу наказывать своего сына. Ибо в Библии сказано…
— Я не в том настроении, чтобы вникать в вопросы богословия, — отозвался Девяткин. — Итак, в тот день, когда Иван, не дождавшись с работы мать, убежал из дома, — вы его снова избили. И, видимо, сильно. Почему?