Городок Бланс ласковым солнцем. Первое время, я во все глаза разглядывала пальмы, экзотические цветы, особенно меня манил океан – я могла часами наблюдать за его размеренной жизнью.
Меня поселили в отдельной комнате особняка Джонсонов (фамилия Дика). Их коттедж находился на берегу океана, так что им принадлежало и часть пляжа, были оборудованы теннисные корты, многие из семьи Джексонов занимались серфингом. Я старалась как можно больше проводить время вне дома. Не то, что бы ко мне очень плохо относились, но временами было очень одиноко. Отец Дика – Марсель относился ко мне холодно и отстраненно, а точнее ему было просто на меня наплевать. Мать Дика умерла при родах третьего ребенка (об этом я тоже узнала не сразу) –Элизабет. Мы с ней (теперь, после моего странного изменения в возрасте)были одногодками. Она ко мне относилась свысока, постоянно приказывала будто прислуге. Но меня это не особо задевало, я понимала, что таким поведением она пытается заглушить потерю матери, отсутствие материнской любви. Ещё одним членом семьи был Ричард, но его я ещё не видела, он вот-вот должен был приехать после окончания закрытой элитной школы.
Весь день я была предоставлена сама себе, мое присутствие требовалось лишь та званных вечерах, которые часто давали Джексоны. Как мне объяснил Дик, его отец хотел показать какой он хороший, пригревший сироту. Мне от таких вечеров было лишь противно.
Единственный с кем я хорошо общалась, был Дик. Он меня постоянно называл малышом. Для него это был пустой звук, просто прозвище, а я…я таяла услышав его голос. Да, надо уже, наконец, признаться хоть самой себе, что я влюбилась…
Удивительным для меня было то, что все те годы, которых я лишилась, превратившись из двадцатилетней в пятнадцатилетнюю девочку, я почти не помнила, я даже не могла вспомнить, почему же мне так хотелось прожить заново этот отрезок жизни, не могла вспомнить, что именно я хотела исправить…
Дик
Прошло почти пол года, после того, как в моей жизни появилась Эве. Мы с ней почти каждый день встречались вечерами. Смотрели на закат, болтали, я рисовал её. С ней было о чем поговорить (не то что с моей избалованной сестрицей), хотя чему тут удивляться, ведь она по развитию двадцатилетняя. Но иногда она такая же непосредственная как подросток. Я уже окончательно осознал, что мне хорошо с ней, но…только как с сестрой, подружкой, но не женщиной. Я наверное любил Клэр, и ещё был влюблен в ту весеннюю нимфу…которой уже не вернуть… Вместо неё рядом со мной был мой маленький друг, мой малыш, - Эвелина.