Эвелина
Я зашла в дом к подруге. Она жила теперь с парнем и дала мне ключи от своей квартиры, чтобы когда мама меня окончательно достанет я могла здесь отдохнуть… Всю дорогу сюда я пыталась унять душевную дыру и придумать как на этот раз отмазаться от очередного человека, которого я «возненавидела», который вновь открыл кран тоски. Хотя, сейчас ненависть уже не была такой черной и всепоглощающей как в первый раз. Сейчас это было скорее лишь презрение.
В голове начали складываться строчки:
И снова ночь
И снова мысли
Куда бежать,
Чтоб с души счистить
Ту грязь и чернь,
Что день деньской
Мы копим все
От года к году
Ни посмотрев ни на погоду,
Ни на безрадостный покой.
Куда, скажи, куда мне деть
Тоску, что в сердце накопилась
За жизнь - подаренную милость
Нам Богом с детства...
Почему?
Об этом быстро забывают
И в душу сразу нам стреляют,
Увидев искру веры там.
Куда же делась эта вера?
Что помогала жить сердцам,
Те люди знали, что не тело
Кумир в сем мире, а душа
Тогда тоска жить не мешала
Надежда в вечность оставляла
Свободно жить - свободно и дыша...
И снова ночь
И снова мысли
Хочу дышать
Любовью чистой.
Хочу очиститься пред Ним,
Жаль небо не осталось голубым -
Вокруг уже темно,
Да мне уж все равно
Я слишком глубоко упала
При этом низость жизни всю познав.
Но музыка не смолка карнавала
Свою надежду все же я держу в руках...
Что же мне ждать от жизни? Что мне делать, если она всегда будет такая серая и безрадостная, озаряемая лишь вспышками невыносимой тоски?
От моих мыслей меня оторвал звонок в дверь…
Странно, уже почти полночь, кого могло принести, на ночь глядя. Я подошла к двери. В глазке я увидела пожилую женщину с милым, располагающим лицом. Будто почувствовав меня за дверью, она посмотрела через глазок на меня. Её добрые глаза излучали доброту и тепло. И.. я открыла дверь.
Она улыбнулась, шагнула вперед и обняла меня. Сказать, то я было в шоке - это ничего не сказать. Если честно я вообще не понимала, что происходит. Но я не хотела ничего менять. Мне было так хорошо рядом с ней. Мне всегда очень не хватало маминых объятий, её ласковых слов. Но для неё было бы странно себя так вести – она была воспитана в строгости и того же требовала от меня. А сейчас мне было невероятно уютно, я чувствовала любовь, исходящую от этой милой странной женщины. И, наконец, что меня ещё больше удивило – я не чувствовала тоски! Она испарилась! Исчезла, будто её не было!