– Нет, – ответил я. – Просто проблемы. Слушай, пацаны не обидятся, если я тихонько сольюсь? Кажется, мне срочно надо собираться домой.
– Как домой? – У бедного Генки глаза буквально на лоб полезли. – Мы ж завтра в Лос-Анджелес собирались!
– Вот что, пока не хипишуем, – сказал я. – Я сейчас к себе, уточню, что произошло, может, еще и съездим в Лос-Анджелес.
– Так все серьезно? – В голосе Генки появилось беспокойство. – Заболел кто-то, что ли?
– Может быть, – сказал я, чувствуя внутри нечто новое. Это нечто напоминало ураган и отчетливо пахло нарастающей паникой. – Надеюсь, что нет. Тогда завтра поставлю всем выпивку. В Городе ангелов.
– Смотри, брат, если вдруг какая беда, сразу звони, – напутствовал меня Генка. – Ночь-полночь, по фигу; если что, у меня тут знакомец живет, пуэрториканец. По-английски шарит с трудом, зато у него свой самолетик, «Цэ-элька». За полчаса будем в Лос-Анджелесе. Усек?
– Железно, – сказал я. – Спасибо, Генка!
– Не за что, – ответил он. – Свои ж люди…
* * *
Дома я сразу же набрал Карину. Почему я не сделал этого в ресторане? А спросите у больного. Честно говоря, я находился в шоковом состоянии. Не из-за денег, конечно: просто у меня появилось плохое предчувствие.
Карина сняла трубку почти сразу и сказала:
– Привет, Сережа.
Иногда я мыслю чересчур образно даже для программиста, но, если бы кто-то попросил меня описать ее голос, я бы сказал, что он поседел. Вот почему-то именно такая у меня ассоциация была. Седой, как покрытая инеем трава.
– Что случилось? – выпалил я.
– Ничего, – ответила она все так же бесцветно. – С чего ты взял, что что-то случилось?
Я не стал говорить ей про звонок из банка – мало ли что она может подумать? Вместо этого я сказал:
– Мне тревожно.
– Не надо, – сказала она, и что-то в ее голосе неуловимо поменялось, словно в проталине на ручье блеснула чистая ото льда, по-осеннему холодная вода. – Все хорошо, все у нас хорошо. Я тебя люблю, а ты меня?
– Конечно, люблю! – ответил я, стараясь вложить в эти слова весь жар моей души, чтобы согреть ее. Мне казалось, что ей очень холодно внутри, такой у нее был голос.
– Я спать пойду, – сказала она. – Устала очень… ты только возвращайся поскорее, хорошо? Холодно здесь без тебя, хоть и лето, а все равно – холодно…
У меня морозец прошел по коже.
– Я вернусь, – пообещал я. – Завтра уже вылетаю.
– Жду тебя, – ответила она. – И очень люблю. Пока.
И повесила трубку до того, как я успел попрощаться.
Я машинально включил ноутбук. Пока он грузился, я понял, что ничуть не успокоился. С Кариной что-то не так, с ней что-то случилось, и явно плохое. От того, кто любит, трудно что-то скрыть, для него интонации родного голоса говорят больше, чем тысячи слов…