Нелюбители иностранных слов могут воспользоваться отечественным «фунтиковая текстура» или «конус в конусе», но будущий профессор предпочитал французский термин: помимо прочего здесь есть игра слов:
Кон-ин-Кон – Константин Констанинович, краткая версия. Минерал походил сразу и на коралл, и на окаменевшее дерево, и на ониксовый мрамор, и на стилолит… Природа
cone-in-cone всё ещё не разгадана, хотя задачу эту пытались решить лучшие геологи мира.
Они не разгадали, но я справлюсь, полагает Константин Константинович и берёт с собой несколько образцов чусовского известняка. Берёт он их с собой на всю жизнь: в этих неведомых структурах – его будущие диссертации, научное имя, мундир и успех. А в 1950-е годы молодой преподаватель кафедры классической филологии Александр Матвеев последовательно откажется от четырёх предложенных ему диссертационных тем – внутренний компас учёного подтверждает, что эти направления неверные. Он найдёт свою тему сам.
Александр Матвеев всегда ощущал себя человеком леса, природы. Его с детских лет приучил к лесным походам старший брат Андрей – геолог, погибший в «Польском коридоре» за два месяца до мая 1945 года. Именно к Андрею в Хабаровск уехала перед войной давно уже не юная Ксения Михайловна Лёвшина с младшей дочерью Ксеничкой – у Константина Константиновича была к тому времени новая семья.
На Урале суровые пейзажи, рисовать которые следует в тёмных тонах. За деревьями здесь не видно не то что леса – вообще ничего не видно, кроме самих деревьев. Скалы взбираются высоко к небу, а там, наверху, вновь растут деревья. Они растут всюду, в том числе на камнях. Музыкальное сопровождение – хруст веток под ногами, оркестры комаров и слепней. Жаркий запах болота и камыши, такие красивые, что не удержишься, нарежешь домой букет: длинные стебли, узкие шоколадные валики… Мама будет благодарить, а соседка разахается: «Вы что же, Ксень-Михална, примет не знаете? Камыш в дому держать нельзя – к беде!»
Но разве можно выбросить подарок сына? К тому же приметам Ксения Михайловна не верит, а бед ей довелось пережить столько, что никакой камыш не страшен… Дочь Маша умерла младенцем из-за недогляда няньки. В страшном 1919 году, когда Колчак уходил из Екатеринбурга, у Матвеевых погибли от испанки двое сыновей – первенец Костя одиннадцати лет и годовалый Алёша. Похоронены в одном гробу. Притихшие от беды уцелевшие дети тихонько обсуждали между собой, а потом спросили: «Кого тебе, мама, сильнее жалко, наверное, Алёшу? Он такой маленький, кудрявый, хорошенький…» Они не поняли бы – и никто не понял бы, что значила для неё потеря Кости, любимого, ласкового, первого… Всю свою жизнь Ксения Михайловна будет носить в себе эту беду, с годами она превратится в твёрдый комок, камень, который не даёт по-настоящему радоваться удачам и огорчаться невзгодам. Бедность, беспомощность, голод, неизлечимая болезнь сына Михаила, предательство мужа – верного рыцаря одной только науки… С Колчаком ушёл из Екатеринбурга Глеб Матвеев – его вместе с братом Львом Ксения Михайловна растила как собственных детей (Клавдия Филипповна решила, что отцу с новой женой будет сподручнее воспитывать мальчиков). Глеб лежит с шестью пулями в груди где-то в Сибири – тот серьёзный мальчик, которого она учила французскому и арифметике…