Я скорчилась (не больно, но неприятно) и сцепила зубы, чтобы не выругаться. Смешно, но страшила Кейбл не терпел брани и лупил за нее до синяков. Потирая бок, вышла в общую залу, где обитатели Затопленного города собирались за редкими трапезами. За грубо сколоченным столом во всю длину залы сидело двое. Импозантный мужчина, совсем молодой, одетый в накрахмаленную рубашку, из наружного кармашка которой торчал синий платок, о чем-то негромко переговаривался с мужланом под два метра ростом. Мужчина был красив, даже очень – и бородка его ровно стриженная, и взгляд из-под по-девичьи длинных ресниц, и осанистость.
Второй гость оказался рынди, жутковатым, матерым, с лицом словно слепленным из воска. Я глянула на него с интересом, все-таки сородич. Когда-то давно мои родители покинули страну рынди и поехали покорять Валонию. Но не смогли выстоять, сломались, оказались в Затопленном городе, где я и родилась.
Заняв скамью напротив, я вопросительно посмотрела на мужчину с бородкой. Наверное, он главный.
– Ну, Тая, признавайся, зачем ты обокрала господина Берка? – вместо приветствия заулыбался мужчина.
– Кого? – Склонила голову набок.
Сердце тревожно стукнуло и затаилось. Ни одна нормальная беседа не начинается с подобного вопроса – уж это я усвоила наверняка. Чаще всего несчастного, у кого спрашивали что-либо столь проникновенным голосом, в лучшем случае находили в сточной канаве с перерезанной глоткой, а в худшем – не находили вовсе.
– Вероятно, он не представился. – Мужчина выставил ладонь, требуя моей руки. Я боязливо подала ту. Пальцы, мягкие, как младенческие, помассировали кожу. – Тебе нечего опасаться, я хочу стать тебе другом. Сколько тебе лет?
– Четырнадцать, – с легкостью соврала я.
Мне повезло уродиться тонкокостной и низкорослой, с детскими чертами лица и писклявым голосочком. Потому-то о моем истинном возрасте знали разве что свои; для других я была подростком. Все-таки к малявкам относятся снисходительнее.
– Совсем малютка. – Мужчина причмокнул. – Ты же не хочешь умереть так рано? – Его пальцы сжались как клещи, вывернули мое запястье. Я ойкнула. – Скажи, где его вещь, и тебя никто не тронет.
Рынди встал и, обойдя стол, оказался позади меня. Одной рукой обхватил мою шею – я и дернуться не успела, – надавил большим пальцем на горло. Воздуха стало так мало, что каждый его глоток врывался с резью. Радужные пятна поплыли перед глазами.
Это конец…
Пальцы разжались, когда мир вокруг померк. Я задышала тяжело, часто.
– Какая вещь? – прохрипела.
Мужчина жестом приказал напарнику приблизить меня. Рынди намотал мои волосы на кулак и подтянул к главному, а тот отвесил мне пощечину. Несильную, но ощутимую. Обидную. Из разбитой губы потекла кровь.