Я застыла без движения, попытавшись сделать невозмутимое лицо.
И всё же, несмотря на внешнее безразличие, я была безумно благодарна Гансу за эти почти неслышимые шорохи.
Тьма приятно обволакивала моё тело, убаюкивала и настраивала на спокойный лад. В отличие от этой ужасной тишины она совсем не пугала и не мешала размышлять. Благодаря темноте моё раздражение медленно и степенно сходило на нет… Мне было настолько хорошо, что я до последнего не собиралась включать заимствованный со стеллажа прибор ночного видения, пока это будет позволять ситуация, временно зависшая в бесконечном ожидании.
От линз я уже давно избавилась.
— Ганс… — Нерешительно подала голос я. — Тебе не холодно?
— Холодно. — Тихо откликнулся напарник.
— Тебе не кажется это странным?
— Нет.
— Почему? Мы же в термокостюмах, они должны постоянно генерировать тепло, даже в отсутствии движения! Это ненормально.
— Да нормально всё. Так и должно быть.
— Не понимаю…
Ганс вздохнул:
— Ты путаешь внутренний холод с внешним. Это чувство обречённости охлаждает нашу кровь изнутри, а не температура вокруг.
Стоило признать, что его слова не были лишены логики.
— Да, защиты от него ещё не придумали… — Согласно протянула я. — Как и от чувства одиночества.
Напарник ничего не ответил на этот откровенный намёк, просто пропустив его мимо ушей.
Мы немного помолчали.
— Иди сюда. — Вдруг позвал он.
Я насторожилась:
— Зачем?
— Может, так станет спокойнее… И теплее.
Я не заставила себя уговаривать, включила очки и быстро пересела с рюкзака на колени к напарнику, прижавшись к нему всем телом и блаженно прикрыв глаза. Мне действительно очень не хватало чьих-нибудь сильных объятий.
— Аль!..
— Что?
— А как мы будем делить гонорар с теми, кто нас спасёт?
Я безразлично пожала плечами:
— Поровну, наверное.
— Но это нечестно! Мы сделали основную работу, наш куш должен быть больше!
— Если наши неизвестные спасители дождутся нашей смерти, мы вообще ничего не получим. — Невозмутимо напомнила Гансу я. — Поэтому сейчас важнее дожить до спасения, а деньги делить будем после. Уж как-нибудь договоримся.
Напарник ничего не ответил, и мы вновь погрузились в холодное мучительное ожидание.
Так прошло около часа. Не могу сказать, что стало теплее, но тишина временно отступила, что уже было совсем неплохо.
— Нельзя просто сидеть и ждать. — Неожиданно высказался Ганс. — Надо что-то делать, иначе мы действительно рискуем замёрзнуть.
— Что именно?
— Что угодно, любая активность сейчас будет нам на пользу, особенно физическая. Это отвлечет нас от грустных мыслей.
— Ты предлагаешь поприседать? Или побегать? — Скептически уточнила я. — Сомневаюсь, что это реально способно нам помочь.