Посадка сквозь плотную облачность и атмосферные вихри была сложной. Самолет болтало и трясло. Тем более, что Глеб не был профессиональным пилотом, а учился летать, в-основном, по симуляторам. Налет какой-то был, но на военных машинах, и явно недостаточный, чтобы управлять пассажирским лайнером такого класса. Спас команду авиадиспетчер, который чуть не подавился, услышав в пустом эфире голос Косарева.
— Диспетчерская Севастополя, борт хрен знает какой запрашивает посадку. Аварийную.
В наушниках хрюкнуло, и раздался кашель.
— Вы что, спите на посту, дебилы?
— Кто говорит? — раздался изумленный голос.
— На радар смотри! Эшелон 3000. Заходим со стороны Харькова. Это Косарев Глеб. Веди, родной! Я никогда не сажал Боинг!
Встречать чудом севший самолет прибежало и приехало все военное руководство Севастопольского гарнизона. На поданный трап сначала вышел Глеб. Огонь прожектора мигом осветил его лицо. Он невольно заслонил глаза рукой.
— Вот, чертяка! — раздалось снизу. — Живучий, скотина!
— Эй, — отозвался Глеб. — Без выражений, мужланы! У меня тут дети.
И тогда, следом, стали выходить Надя за руку с Полиной, Арсюха, рыжие волосы которого сразу заискрились в лучах света и каплях моросящего дождя, Стас, наоборот, натянувший капюшон поглубже. За ним вышел Степан, которого под руки придерживали Артем и Кирилл. Завершила процессию Айка с Беллой на руках и щенком за пазухой. Они медленно сходили по ступеням, разглядываемые чужими людьми. Глеб с кем-то обнимался, ругался и даже матерился. А они стояли и не знали, что делать. «Земля обетованная, а нужны ли мы тебе?» — задалась Айка грустным вопросом.
Потом из военных кто-то спохватился и им подогнали автобус.
— Куда? — недовольно спросил заспанный водитель, вырванный из теплых объятий дородной жены.
— В госпиталь. — Распорядился тот же чин. — Я позвоню главврачу, их разместят.
Ребята залезли в автобус, который тут же понесся по темным городским улицам. Все подавленно молчали.
Потом между деревьями мелькнули два фонаря и распахнутые настежь ворота.
— Вылазьте! — приказал водитель и открыл дверь. Затем автобус, взрыкнув старым движком, развернулся и уехал. Брюзгливому дядьке не было никакого дела до военных заморочек и чужих детей.
Они опять остались одни на темной улице.
— Ждите! — сказала решительно Айка и, поднявшись на крыльцо, двинула прикладом автомата в запертую дверь.