– А что там с Чарльзом?
Хоть бы ветерок – но нет, мертвая тишина. Жарко.
– Повредился умом, я же говорю. Отчего – никто не знает. С помощью ключа Синглтона он проник в старую спальню Абигейл, увидел надпись – ту, о которой я вам в записке говорила, помните? – и с тех пор почти все время находится в беспамятстве. А когда приходит в себя, повторяет одно, как заведенный: «Он заставил меня носить их, я не виноват».
– Видимо, речь идет о записках. – Эллис вздохнул. – Жаль, что нельзя никого допросить. Интересно ведь, что свело этих двоих… Я сейчас могу только предполагать. – Он бросил на меня острый взгляд и, убедившись, что я внимательно слушаю, продолжил: – Доминик Синглтон, вероятно, просто помешался на идее, что близнецы – бастарды. Вполне вероятно, с его-то судьбой и сложным отношением к чистоте крови. Уж не знаю, как он пронюхал про то, что первые записки писала сама Абигейл, но воспользовался ситуацией с умом. Напугал бедную герцогиню едва ли не до смерти, пытался подставить Фаулера – ручаюсь, идея с куклой-Рут принадлежала именно Синглтону, а изображал баронета, пользуясь внешним сходством, Стаффорн. К слову о Чарльзе Стаффорне. – Эллис блаженно вытянулся на траве, заложив руки за спину. Я старалась не глядеть в его сторону. – Я тут узнал, что последние полгода он фактически жил в Дэлингридже, уезжая лишь ненадолго. У Стаффорнов не все ладно в семье, вот мать и отослала его на время. Так что у Чарльза было достаточно возможностей сначала сойтись с Домиником, а потом – подбрасывать записки. Что же касается его мотивов… О, мотивы могут быть самые разные. Синглтон его чем-нибудь шантажировал, или свою роль здесь сыграла какая-нибудь обида на герцогиню, или элементарная ревность к Фаулеру, – Чарльз, верный друг близнецов, мог почувствовать себя преданным, когда они перестали посвящать его в свои проказы. Вон, даже в дом терпимости не взяли с собою, – довольно едко произнес Эллис. – Юношами вообще управлять несложно… Жаль, что меня не было в замке. Я бы наверняка распутал это дело пораньше, да и загадок бы не осталось. Что там у нас из неизвестного? Автор третьей группы записок и загадочной надписи?
– Пожалуй, – рассеянно согласилась я. Воспоминания о той ночи обдали меня ознобом. – Абигейл до сих пор считает, что виноват во всем Доминик, а надпись на стене сделала я. И мне не хочется разуверять Абигейл. Боюсь, это может плохо сказаться на ее здоровье. Она и так сейчас переживает из-за ссоры с сыновьями.
– Опять? – понимающе усмехнулся Эллис. Я вздохнула – мне было не до веселья.