Вместе с участковым Гордей и Агния вышли на улицу. Толстый заросший шерстью мужик уже выгрузил бидоны на землю. На нём вылинявшая майка и старые запылённые штаны, на голове туристская кепка с синим пластиковым козырьком и легкомысленным рисунком по белому матерчатому верху. На жирной груди под индюшачьим зобом массивный золотой крест. Глаза маслянистые, как у хорошо пожравшего кота, смотрят выжидательно. Участковый узнал у него, в каком бидоне, что находится. Не ограничившись этим, милиционер открыл каждую ёмкость и снял пробу. После чего строго сказал водителю мотороллера:
- Передай хозяину, пусть в следующий раз не только пустой суп и гарнир присылает, но и чего-нибудь мясного. Они хоть и задержанные, но всё же люди, чтобы отходами питаться (с этим заявлением Гордей мог бы поспорить, на его взгляд так эти пятеро больше заслуживали именоваться свиньями).
Парочке же участковый пояснил, вроде как в своё оправдание:
- Молодые ребята всё-таки, им в холодных камерах ночевать, прежде чем я их в район отвезу. - В словах поселкового милиционера неожиданно прозвучала почти отеческая забота о непутёвых заблудших балбесах, которые с одной стороны заслуживают сурового наказания, но с другой нуждаются в человеческом отношении:
- Неизвестно ещё, когда их в следующий раз покормят: в следственном изоляторе на довольствие иногда лишь на вторые сутки ставят… Ещё успеют тюремной баланды нахлебаться, пусть хоть напоследок нормальной еды попробуют.
…Кино должны были демонстрировать под открытым небом в летнем кинотеатре. Купив билеты по двадцать копеек, Гордей и его спутница были допущены за высокий деревянный забор. Ограда закрывала экран от глаз халявщиков, не желающих раскошеливаться на билетик. Поэтому все окрестные деревья, словно огромными плодами, были заранее облеплены местными пацанами. Похоже, чтобы с комфортом расположиться на удобной ветке, места «на галёрке» начинали занимать задолго до начала сеанса.
Привилегированная же публика степенно занимала места на лавочках, сооружённых из положенных на вкопанные в землю столбики досок. Многие в ожидании начала сеанса лузгали семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги на хорошо утоптанную землю. Сидеть тёплым вечером на воздухе было гораздо приятнее, чем в душном невентилируемом помещении. Да и необычно было смотреть кино и одновременно видеть над собой усыпанную звёздами бездну.
Перед фильмом крутили очень смешной выпуск киножурнала «Фитиль». Постоянно следовали взрывы общего хохота. Облепившие деревья пацаны особенно бурно реагировали на каждый комичный момент. Но это ещё были цветочки. Ягодки начались, когда пошла полная несдержанных страстей индийская мелодрама. Если обилеченный партер вёл себя относительно сдержанно, то галёрка на ветвях деревьев очень живо реагировала на все перипетии сюжета: свистела, шумела, громко комментировала поступки героев – словно это не просмотр фильма, а футбольный матч. Заставить мальчишек молчать было невозможно – как невозможно было и удалить их с кинопоказа. Так как фильм, естественною, был «про любовь», то есть с поцелуями и объятиями, то на афише имелось предупреждение «детям до 16 лет вход воспрещён». И на входе дотошные бабки-билетёрши, как могли выявляли и отсекали малолеток. Те, кого не пустили в зал, тоже старались присоединиться к зазаборной вольнице, и там уже никто не мешал им свободно выражать свои эмоции. Особо «смачные» сцены вызывали дружный гул нелегальной аудитории – как на забитый гол на стадионе.