– Понятно… Арвиль, а что там с Шериданом?
Сотник скривился, словно само имя бывшего друга и правой руки болезненно отзывалось в его голове.
– Шеридан… Очень сложно, Ирьяна. Если честно, я впервые не знаю, что мне делать.
– С ним? Он же предатель и ренегат!
– А остальные? Диар, Алишин и прочие? Их тоже предлагаешь подвергнуть анафеме?
– Если я правильно помню, они всегда были в контролирующей сети. А Шеридан действовал по своей воле!
– Увы, Ирьяна… На Шеридане лежали оковы сильнее любой воли. Потому, с одной стороны, я его понимаю. С другой… будет очень сложно снова видеть его рядом с собой.
– Ты понимаешь, а я вот ничего не понимаю!
– Проще показать, – вздохнул хвостатый и поднялся. – Позволишь?
Я только кивнула и закрыла глаза, когда моих висков коснулись прохладные пальцы.
– Следуй за мной…
Шепот на грани слышимости уводил все дальше и дальше, размывая очертания комнаты… собирая из этого тумана нечто иное.
Арвиль почти летел по коридору, чудом удерживаясь и не срываясь на непочтительный статусу бег. Наверное, стоило идти медленно и неторопливо, но сейчас, когда почти получены ответы на терзающие Сотника вопросы, он был не в силах думать о положении.
Один из уровней Анли-Гиссара занимала тюрьма. Так, на всякий случай. Камеры высшего порядка. Такие, что можно удержать даже фейри. В самом дальнем каменном мешке, за тонкой преградой из радужной пленки сидел на полу уставший пленник. Недалеко от камеры Арвиль замедлил шаг и попытался выровнять дыхание. Подошел к месту заключения бывшего друга так, как и полагается суровому командиру. Быстро, четко, невозмутимо.
Шеридан вскинулся, словно почувствовав и увидев темную фигуру по ту сторону преграды, медленно встал.
– Ну, здравствуй… командир.
Не друг, не брат, не Арвиль… Командир.
Сотник щелкнул пальцами, пленка на миг потускнела, и Арвиль смело шагнул в камеру. Миг – завеса вновь стала непроницаемой.
– Здравствуй… десятник, – искаженным эхом откликнулся Арвиль. – Не скажу, что рад тебя видеть живым.
– Почему же?
– Бывают случаи, когда смерть в большем почете, чем жизнь. Это как раз он.
– Как просто говорить и судить, даже не попытавшись понять причин. Ты изменился за время сна, командир. В тебе появилось нечто старомодное. Помнится, наши творцы тоже любили принимать решения, не желая слушать никого и ничего.
Арвиль зло прищурился и поджал губы.
– Такое сравнение практически оскорбительно.
– Тогда это повод задуматься, не так ли?
Шеридан стоял навытяжку, глядел прямо… позволял себе вольности в словах. Впрочем, имел право.
Арвиль отошел к стене, опустился на камни и, порывшись за пазухой, вытащил тонкую палочку папиросы.