Постепенно развиднелось, из темноты стали проступать громады волн с белыми гребнями. Было видно, как ветер срывает гребни волн, превращая их в пену и высоко поднимая над океанской поверхностью.
В шесть утра корпус лайнера испытал мощное сотрясение. Прежде чем Коллингс понял, что случилось, он услышал голос Напоры, крикнувшего в радиотелефон:
— Буксир лопнул!
Вскоре ситуация в корне изменилась. Лайнер еще несколько раз клюнул волны носом, а потом его начало разворачивать лагом к волне. Огромные волны наваливались на правый — наветренный — борт. Когда подходила очередная волна, то казалось, что судно ляжет сейчас на левый борт. Мгновением позже левый борт поднимался вверх на гребень волны, а правый борт спускался к подошве, ожидая очередного удара. Волны бросали «Звезду морей» как детскую игрушку. Коллингс было подумал, что судно не выдержит этого, что каждую минуту наступит катастрофа. Но постепенно у него увеличивалось доверие к остойчивости и прочности корпуса лайнера. Он посмотрел на Напору, который прислушивался к резкому голосу, доносившемуся от приемника воки-токи. Лицо поляка не выражало никаких эмоций.
— Вас понял, приступаем к выборке немедленно. Доложу, как будет продвигаться работа, — крикнул он в микрофон, и тут же начал выдавать распоряжения:
— Вахтенные, переодевайтесь в комбинезоны, одной штормовки будет недостаточно. Коллингс, поднимайте матросов третьей вахты. Пусть сразу одеваются соответственно. Вы тоже переоденьтесь. Также разбудите Харроу, пусть запускает резервные дизель-генераторы, оба, и сидит при них на телефоне. Через полчаса начинаем выбирать нашу часть буксирного троса. Сколько его будет — неизвестно.
В шесть тридцать пять Коллингс, Напора и четверо матросов вышли на поминутно заливаемую носовую палубу. К счастью, Напора накануне приказал растянуть предохранительные концы. Лебедка, на барабан которой можно было накладывать толстый буксирный трос, находилась между первым и вторым трюмами. Еще недавно до этого места было невозможно добраться. Теперь, хотя качка и была намного большей, судно покорно поддавалось волнам, и вода попадала на палубу в меньшем количестве и била с меньшей силой. Коллингс помалу осваивался с ситуацией.
Работа была тяжелой. Барабан лебедки не мог вместить много метров толстой буксирной линии. Приходилось подбирать трос на малой скорости, а его холостой конец растягивать и укладывать в бухту на палубе. Напора руководил работой, а точнее, сам показывал, что и как нужно делать. За два часа работы подняли только двести метров буксира. Коллингс с ужасом думал о том, что этого троса может быть еще и в два раза больше. К счастью, оказалось, что буксир лопнул на двести пятидесятом метре.