Николай осторожно вытер их и улыбнулся.
— И теперь тоже. Знаешь, когда я летел в самолете, я понял одну вещь.
— Какую?
— Ты для меня все. Единственная, неповторимая, лучшая на свете. Я люблю тебя.
Она глубоко вздохнула и сморщилась от боли. Он нагнулся и поцеловал ее.
— Постарайся обойтись без эмоций. Тебе сейчас это вредно.
Ксюша кивнула. Помедлила немного, потом проговорила очень тихо.
— Ты видел Ольгу?
— Видел, — произнес он спокойно.
— Она тебе что-нибудь говорила?
— Нет. Кроме того, что волнуется за тебя.
— Как ты думаешь, она меня простила? — Ксюша устремила на Николая взгляд, полный болезненной тоски.
— Думаю, да. Хотя, может быть, не до конца. Во всяком случае, она чувствует себя виноватой за то, что произошло с тобой.
— Почему? — изумилась Ксюша.
— Потому что ты среагировала именно на ее появление.
— Это неправда. Я… я не видела ее. И не слышала.
Он поморщился недовольно.
— Какое это имеет сейчас значение? Она сказала, что еще придет навестить тебя. Знаешь, кстати, кем она работает?
— Нет.
— Инструктором по фитнесу. Прошла испытательный срок, ее взяли.
— Молодец. Она же этого хотела.
— Все. — Николай решительно встал и поправил у Ксюши под головой подушку. — Хватит об этом. Я позову доктора, пусть он осмотрит тебя. Может быть, уже можно потихоньку вставать.
Он ушел. Ксюша лежала и по обыкновению смотрела в потолок. Больше в ее положении, лежа навзничь на больничной койке, смотреть было некуда, поэтому потолок был изучен ею в мельчайших деталях, вплоть до едва заметной трещинки в дальнем углу.
Она вдруг поняла, что совсем не чувствует страха. Его заместило раскаяние перед Ольгой. Оно мучило ничуть не меньше кошмаров. Интересно, смогла бы она ходить в больницу к той, которая лишила ее самого дорого в жизни, отняла счастье? Наверное, не смогла бы.
Вернулся Николай, за ним шел врач. Его обычно сосредоточенное и слегка угрюмое лицо выглядело оживленным.
— Ну-с, как мы тут? — Он присел на постель. — Боли уменьшились?
— Капельку.
— Отлично. Капелька за капелькой, и вот уже целый водопад. — Он принялся ощупывать Ксюшу со всех сторон. — Так, так. Недурственно. И температура, наконец, пришла в норму. Что ж, мадмуазель, с завтрашнего дня придется вам покончить с лежачим образом жизни, и заставить себя вставать. Не скрою, будет неприятно. Даже очень неприятно. Но это лишь в первое время. А потом пойдете на поправку.
Он потрепал ее по щеке и удалился.
— Вот так! — весело произнес Николай. — Завтра буду учить тебя ходить.
— Я не смогу, — испуганно проговорила Ксюша.
— Сможешь. Я сам через это прошел. Только у меня все было гораздо хуже и сложней. А тут, подумаешь, ребра. Через неделю будешь бегать по всему отделению.