Когда еще был в силе и по многу часов преследовал раненого зверя, в мороз, через снежные завалы, никогда не надевал рукавиц. Уже одряхлев, осенью, выходил часто в непогоду безо всякой верхней одежды.
– Леонид Ильич, – просит доктор, – наденьте куртку.
– Тебе надо? Надень.
Я прошу:
– Наденьте, холодно.
– Отстань.
Или в Крыму. Доктор уговаривает:
– Я вас прошу, не надо сегодня плавать – шторм, холод.
– Да ладно, не волнуйся.
Идет, плавает часа полтора.
Когда садился за руль машины, никаких ограничений скорости для него не существовало. Начальник охраны сидит сзади со мной, просит:
– Леонид Ильич, можно потише?
– Ты чего, боишься, что ли?
Со времен войны Брежнев водил машины разных марок и любил лихую езду. Однажды он домчался до Завидова, если точно, это 148 километров, за 50 минут!!
Когда началась и стала быстро прогрессировать болезнь, он начал терять и силу, и реакцию, но не отдавал себе в этом отчета, по-прежнему садился за руль, и для охраны наступали непередаваемые минуты – и у Рябенко, и у меня спины были мокрые. Один раз мчались после охоты из Завидова. Брежнев – за рулем.
– Что-то вправо меня тянет…
Водитель сидит рядом.
– Скорость, скорость снижайте и вправо, вправо!
Оказалось, лопнуло правое переднее колесо. Как он удержал на такой скорости руль – уму непостижимо.
В другой раз, в Крыму, проснулся, снотворное еще не выветрилось, он сел за руль иномарки, посадил рядом двух женщин-врачей и помчался из Нижней Ореанды в охотничье хозяйство. Это случилось без меня. Он еще не отошел ото сна, на крутом повороте не справился с управлением, но успел нажать на тормоз, и переднее колесо буквально повисло над обрывом.
Несколько раз ему (а значит, и нам) просто повезло.
С машинами иностранных марок – как с охотничьими ружьями: руководители держав знали пристрастия Генерального, и у него скопилось немало замечательных подарочных автомобилей. Английский черный «роллс-ройс», который он любил больше других (подарен был ему давно, еще до меня), два немецких голубых «мерседеса», японский «президент», «кадиллак», «линкольн».
– «Линкольн» – жидковат, – говорил он, что это обозначало, не знаю.
Это все были его личные машины. Чтобы они не застаивались, он старался соблюдать очередность езды на них.
Как человек военный, считал: садиться за руль служебной машины он не имеет права, она тебе не принадлежит. Хочешь сесть за руль – бери личный автомобиль. Когда была плохая погода – дождь или гололед, мы старались его обмануть и предлагали служебный «ЗИЛ», заранее зная, что он за руль не сядет. Он отказывался, стоял на своем и иногда назначал иномарку сам: