Кажется, эта фраза цепляет не только меня, поскольку Гастон уже смотрит в мое лицо, изучая каждую черточку на предмет безупречности. Напускное спокойствие слетает с его облика в момент, напоминая мне о причинах, по которым я не доверяю этому человеку. А, тем временем, он опускает взгляд ниже — на обтянутые, черными штанами ноги, армейские ботинки…
— Мне встать, чтобы тебе было удобнее изучать собственный… шедевр? Ну, теперь, когда ты обтесал все лишнее, он достаточно идеален?
— Да, — без стеснения отвечает Гастон.
— Невероятно. Ты хоть представляешь, как это отвратительно? — шиплю, не сдержавшись.
— С чего бы? — совершенно невозмутимо спрашивает он. — Из простушки с плохо прокрашенными волосами и пухлыми щечками ты превратилась в красавицу. Чем ты недовольна?
— Может, тем, что ты нашел эту простушку и, в угоду собственному вкусу, искромсал ее хирургическим ножом до неузнаваемости? Кстати, зачем? Гастон, ты не оставил от меня ничего. В этом лице и теле изменено вообще все. Даже костная структура!
— Я бы не решился на такие радикальные изменения, но ты засветилась, — говорит он жестко, без обиняков. — Когда ты бросилась под колеса машины, тебя запомнили все и каждый. Пришлось постараться сделать тебя совершенно неузнаваемой. Знаешь, Тая, ради других девочек-солисток я бы не стал выворачиваться наизнанку. Пусть списывают в обслугу, и все, но мне стало жалко потраченных сил. Я всегда верю в то, что делаю, и я сделал тебя. Это единственная причина, по которой ты все еще здесь.
Его слова вызывают двойственные чувства. Приятного в них мало, но такова моя зона комфорта: я привыкла, что Гастон по тем или иным причинам за меня заступается. Хороша такая своеобразная забота или нет, можно рассуждать вечность, но навряд ли меня бы стали слушать, даже если бы я вдруг решила озвучить свое мнение…
Сначала я этого не знала, но обещания, которые мне дал Гастон еще в камере, были несколько преждевременными. Как выяснилось, людей в команду принимал не он. Да, занимался отбором, но не утверждал. Этим и раньше, и сейчас, занималась комиссия. Не знаю, эти ли люди являлись инициатором создания команды Гастона, но они стоят выше спецслужб. Как будущей солистке, мне пришлось встретиться с ними лично. И тот день стал одним из худших за всю мою жизнь.
Их было четверо, и они втоптали меня в грязь по самые уши. Как я поняла уже позже, эти люди ожидали увидеть перед собой какую-нибудь королеву красоты, плеснувшую в лицо сопернице кислотой (у нас в команде таковых целый набор, и уж они содеянного не стесняются), а я оказалась просто симпатичной девчушкой из глубинки, сломленной и подавленной. Очень скучной. Так они и посчитали, сначала перечислив все недостатки, а затем и вовсе назвав «бесполезной». Как вещь, негодный материал. Но Гастон с ними не согласился, сказал, что знающие себе цену красавицы слишком строптивы и норовисты, что они подводят, а подправить внешность не составляет труда. Нужен лишь скальпель. Он обещал сам заняться моим обучением, эксперимента ради.