Даниил с досады чуть не взбунтовался. И что бы стоило поклониться боярину, умилостивить его, отпустил бы! И вновь с Катей-отрадой провёл бы день. Выход, однако, Даниил нашёл скоро.
— Батюшка, я примчусь к вам повечеру. Как службу кончу, так на Ласточку и у вас…
— Ну смотри. Да беги, беги на службу, не задерживайся.
И отец с сыном расстались на Соборной площади. Даниил побежал к арсеналу, где в правом крыле располагался Разрядный приказ. Он и ста шагов не сделал, как навстречу ему неведомо откуда выскочил послушник Чудова монастыря Ивашка Пономарь.
— Здравия желаю, ваше благородие.
И пономарь согнулся перед Даниилом в земном поклоне. А как выпрямился, чуть ли не на голову выше Даниила стал. Его лицо ещё не утратило отроческой округлости, и на нём сверкала улыбка. Лик его казался глуповатым. Но это была обманчивая видимость. В серых, глубоких и затенённых густыми ресницами глазах таилась большая разумная сила. На нём была чёрная монашеская мантия, подпоясанная верёвочкой из липового лыка. На месте он не стоял, а прыгал из стороны в сторону.
— Что тебе надо, Ивашка? Ишь под ноги ломишься, как лось, да мельтешишь перед глазами.
Не пряча улыбки, пономарь ответил:
— Милости твоей прошу, воевода.
— Какой я тебе воевода?
— А ты будешь им, мне то ведомо. Потому и прошу тебя избавить меня от скудной жизни, от узды из верви крепкой, от монастырской кабалы. Ивашке, как молодому жеребёнку, воля нужна.
— Зачем же в монастырь на послушание пошёл?
— Так батюшки нет, матушки нет, а опекун-то паук. Опутал паутиной и — в послушники.
— Вот и просил бы у него воли.
— Пытался. Грит, в Чудовом тебе плохо, так в Волчью пустынь отвезу. Там будет вольно.
— Отчего он так жестокосерд к тебе?
— Вельми жестокосерд. Избу мою рубленую забрал. Туда погорельцев пустил, мзду с них получает. А я вот в монастырь угодил.
Ивашка был года на три помоложе Даниила, но покрепче статью, и грудь у него была бойцовская, руки в пудовые кулаки сжимались. И подумал Даниил, что, ежели попал бы Ивашка к добрым людям, вышел бы из него отменный ратник. Он спросил Пономаря:
— Как же я могу взять тебя из монастыря? Твой дядя, поди, воспротивится, препоны чинить будет.
— Как пить дать воспротивится, и препон не оберёшь.
— Вот видишь!
— А ты ему грамоту под нос от Разрядного приказа.
— Это какую же грамоту? — удивился Даниил. «Вот и подумай, дурак-дураком, а умный», — мелькнуло у него. — Ну говори, мне некогда с тобой лясы точить. Какую тебе грамоту нужно?
— А ту, что в феврале — марте по городам и весям рассылают, на береговую службу зовут русичей.