Подозвав подполковника Пахолкина, комдив стал указывать ему что-то на карте.
Командир зенитно-артиллерийского дивизиона капитан Менжелеев не замедлил с прибытием. Он доложил, что в дивизионе имеется десять малозенитных скорострельных орудий. Выпуская очередь из пяти осколочных снарядов, они смогут нанести поражение противнику на значительной площади.
— А как у вас с боеприпасами? — спросил генерал.
— Запас достаточный, — уверенно ответил капитан.
— А если появится немецкая авиация?
— Хватит и для ее отражения.
Орудия расположили в таких местах, чтобы они могли стрелять, поражая неприятельские позиции. Цели зенитчикам определил не только генерал, но и командиры батальонов.
По команде дивизион открыл по намеченным целям ураганный огонь.
— Та-та-та-та-та, — стучали очередями зенитки. — Та-та-та-та-та.
Немцы заметались, бросились из окопов, но по ним ударили из пулеметов и автоматов.
Выбитые из основного рубежа, эсэсовцы бежали к селению Поттенштайн, на запасные позиции.
— Так их! Так! — сдержанно приговаривал генерал. — Молодец Менжелеев. Подбавь еще!
По отходившему неприятелю открыли огонь орудия полевой артиллерии.
— Пора и нам вперед, — сказал комдив Пахолкину.
«Виллис» перемещался по долине у правого склона от укрытия к укрытию. Осколками и пулеметными очередями ветки деревьев были обломаны, стволы иссечены. Лежали убитые и раненые.
Проехав свои позиции, приблизились к неприятельскому переднему краю.
— Стой! — скомандовал генерал.
Прямо перед ними лежали люди. И немцы в серой заношенной форме, в сапогах с короткими голенищами; и наши гвардейцы в защитных гимнастерках с мятыми полевыми погонами. Подле каждого было оружие.
— Тут, кажется, схватились в рукопашной схватке, — проговорил подполковник.
Тяжелой рукой комдив снял с головы фуражку.
Капитан Голованов, не веря себе, увидел на его глазах слезы. Выждав, он осторожно сказал:
— А скала, где стрелял немецкий пулеметчик, там, — и указал на пологий склон с едва заметной тропой.
— Пойдем. Скажи подполковнику.
Пахолкин уже наказывал солдатам охраны и саперам, что им делать на тропе, тянущейся к злосчастной скале.
Первыми шли два сапера. Длинными щупами они протыкали землю, выискивая скрытые мины. За ними следовали автоматчики охраны, держа на изготовку оружие. Генерал и подполковник шли поодаль, стараясь не сойти с тропы. Адъютант Голованов замыкал строй.
Они достигли скалы и увидели окопчик, из которого стрелял эсэсовец-пулеметчик. Генерал шагнул к окопу, и тут случилось непредвиденное.
Позже возвратившийся из госпиталя капитан Голованов рассказывал: «Мне запомнилось тогда, как перед нами ярко сверкнула огненная вспышка, ослепила нас, и десятки обжигающих брызг вонзились мне в голову, левый бок, ногу. Взрывом далеко швырнуло в сторону… Когда солдаты привели меня в сознание, я увидел генерала. Он лежал без ступни левой ноги, истекая кровью. Был ранен и подполковник Пахолкин. Нас и генерала перенесли в „Виллис“ и доставили в дивизионный медсанбат. Примчался ведущий светила-хирург из 9-й армии. Он определил у генерала тяжелый шок. „Если отпустит шок, буду оперировать“, — заявил он. Но шок не отпустил…»