Искушенный в службе генерал не позволил себе возразить заместителю наркома обороны, промолчал…
В ту же ночь в Москву полетела шифровка Мехлиса о неблагополучном положении дел в штабе Крымского фронта, о его неспособности руководить войсками и о вступлении в должность начальника штаба генерала Вечного.
Узнав об отстранении Толбухина от должности, Сталин сказал начальнику Генерального штаба маршалу Шапошникову:
— Узнайте, Борис Михайлович, что происходит в штабе Крымского фронта. Неужели Толбухин такой неспособный? — Сталин называл только маршала Шапошникова по имени-отчеству. Даже его ближайшие соратники не удостаивались такой чести.
Вечером 8 мая Мехлис послал телеграмму в Ставку, требуя на этот раз смещения командующего фронтом генерала Козлова.
Из Ставки за подписью Верховного Главнокомандующего последовал ответ:
«Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте вы — не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если „вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать“, а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для вас. Значит, вы еще не поняли, что вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки…»
16 мая немцам удалось ворваться в Керчь. Наши арьергардные части вели ожесточенные бои, чтобы дать возможность основным силам фронта переправиться через пролив на Тамань. Но все их попытки сдержать врага были безуспешными.
Часть этих сил укроется в Аджимушкайских катакомбах и примет на себя многомесячное испытание обороной подземелья.
Манштейн, подводя результаты проведенной в Крыму операции, писал: «По имеющимся данным, мы захватили около 170 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков… Только ничтожное количество войск противника сумело уйти через пролив на Таманский полуостров».
Беседа Шапошникова с Толбухиным в Москве была долгой и неторопливой. Умный, проницательный маршал с полуслова понимал подчиненного, догадывался о недосказанном. Он хорошо знал и Мехлиса.
— Крутой характер у Льва Захаровича, — осторожно высказался Шапошников, — с ним надобно быть осторожным. Товарищ Мехлис не любит, когда ему противоречат. В Крым вы, голубчик, конечно, не вернетесь. Поезжайте под Сталинград.