— Какой замысел в нём изложен?
— Обстоятельства требуют решительного и быстрого движения колонн…
— Решительного, быстрого… Не то говоришь, подполковник. Где обещанный гофкригсратом провиант, снаряжение? Где вьючные мулы, которые понесут груз? Где всё это?
— Они будут, непременно будут. Часть мулов уже пригнали.
В армию Суворова австрийцы обещали доставить 1430 вьючных животных, которые несли бы грузы во время перехода. Но пока было прислано всего 650.
— Но ведь то, что имеем, недостаточно! Вы это знаете. Неужто люди должны всё нести на себе? Каждое дело, господин подполковник, нужно делать вовремя. Теперь же в ожидании обещанного мы должны терять дни. А время сейчас дороже золота. Оно наша жизнь и судьба корпуса Римского. Ежели мы опоздаем, французы разобьют его. Ведь у Массены в три раза более сил, чем у Римского-Корсакова. Вот к чему в войне приводит нераспорядительность. Ваши мулы оплачиваются кровью русских солдат.
Суворов словно бил по щекам представителей австрийского командования, которое поступило едва ли не предательски.
— Ваше сиятельство, — вдруг осмелился прервать фельдмаршала Денисов, — дозвольте высказать предложение?
Все, как по команде, уставились на него. Одни смотрели с удивлением, другие не скрывали усмешки.
— Что у вас, генерал? Какое предложение? — спросил Суворов. — Говорите!
— Ваше сиятельство, неужто наши дончаки хуже мулов? Может, они, конечно, не привычны к горам, но, ежели сделать вьюки, они потащат их за милую душу.
— Дело говоришь, Карпыч. Истинный бог, дело. Сколько же можешь дать лошадей под вьюки? Но снижать боевую степень казачьего войска не позволю. Такое недопустимо! Откуда же возьмёшь?
Недавно в распоряжение Денисова с Дона пришли ещё два казачьих полка. Теперь у него было восемь полков, более трёх тысяч казаков. А у многих по два коня. Это больше пяти тысяч голов.
— Можно дать тысячу лошадей…
— Мало! Нужно полторы! Ссади своих гаврилычей, сделай их на время пластунами. Выберемся из гор, снова сядут в седло. — И, не ожидая согласия казачьего генерала, Суворов заключил: — Ну вот, нашли выход. Правильно говорят, что нет безвыходного положения.
— Это вы говорите, ваши слова, — заулыбался румянощёкий красавец Милорадович.
— Люди говорят, и я говорю.
Когда Денисов возвращался к полку, светило солнце, голубело чистое, без единого облачка небо и зеленела омытая дождём листва. Он перевёл взгляд на горы. Там, на снежниках хребтов, уже гуляла метель, вовсю вихрила выпавший ночью снег.
Отпустив всех, Суворов распорядился пригласить к нему Гагарина.
— Что, князь, так и не разгадал, зачем вызывают в столицу?