Австрийский император Франц, словно бы заглаживая вину своего командования за действия, которые едва не привели к разгрому русского корпуса, пожаловал Суворову орден Марии Терезии Большого Креста и пообещал отныне всячески содействовать предстоящим операциям.
Прочитав это письмо, Александр Васильевич, не оборачиваясь, позвал:
— Кушников! Сергей Сергеевич! Поди-ка сюда. Прочитай, что пишет австрийский император… Мягко стелет. А ты в отписке поблагодари за награду, а на обещание всячески содействовать предстоящим операциям напиши, что единственной ныне для нас операцией является заслуженный отдых войскам. Пусть австрияки без нас справляются со своими делами.
Ещё в пути Суворов почувствовал недомогание: бил кашель, в груди хрипело, ломило поясницу. Не желая сдаваться, он отвергал советы обеспокоенного доктора, говорил, что это пустяк, через день-другой всё пройдёт. Однако болезнь брала своё, и он вынужден был призвать к себе старшего из генералов, Розенберга.
Суворов сидел в кресле с бледным, осунувшимся лицом, отпивал из кружки целебный отвар. В его глазах был лихорадочный блеск.
— Принимай, Андрей Григорьевич, командование, — сказал он простуженным голосом. — Мне более невмочь. Одолела болезнь проклятая. Видно, укатали сивку крутые горки.
— Ну что вы, ваша светлость! Отлежитесь, и всё пройдёт. А об войске не извольте беспокоиться. Дойдём до места в строгом порядке.
— Обязательно должны, — не согласился, а потребовал Суворов. — Я залёживаться не намерен, полегчает, и догоню. Донесите императору о своём вступлении в командование. Обо мне отпишите, что прихворнул, но ненадолго.
— Всё сделаю именно так.
Больного несколько приободрил полученный в дороге императорский рескрипт. Его доставил генерал Толубеев со строгим приказом непременно вручить в руки самого Суворова.
«Неужто в чём не угодил государю?» — промелькнуло опасение, когда, сдерживая волнение, он распечатывал пакет.
«Генералиссимусу, князю Италийскому, графу Суворову-Рымникскому», — прочитал фельдмаршал.
«Генералиссимусу»?.. Он, Суворов, генералиссимус? И ещё князь? Поглядел на Толубеева, тот расплылся в улыбке и своим видом отторг сомнения.
— Точно так, ваша светлость. Государь превелико доволен делами вашими и приказал о том вам передать.
— Спасибо, — сдавленным голосом произнёс Александр Васильевич и продолжил чтение:
«Князь Александр Васильевич! Побеждая повсюду и во всю жизнь Вашу врагов Отечества, недоставало ещё Вам одного рода славы — преодолеть и самую природу! Но Вы и над нею одержали ныне верх. Поразив ещё раз злодеев веры, попрали вместе с ними козни сообщников их, злобою и завистию против Вас вооружённых. Ныне награждаю Вас по мере признательности моей и, ставя на высший степень чести, геройству представленный, уверен, что возвожу на оный знаменитейшего полководца сего и других веков.