Марк сухо сказал:
— Ты хочешь забыть про обязанности и жить в удовольствие? Не получится. Еще раз говорю: одумайся. Даже Таня заботится о дочери, хоть с первого взгляда этого и не скажешь.
— Она плохая мать! — вскрикнула Мариам и топнула ногой, — Не смей меня сравнивать! Все понятно. Разрываешься между женщинами, обманываешь их, а срываешь на мне!
Она издала какой-то нечленораздельный звук, и выбежала, хлопнув дверью.
Глава 20
Татьяна шагала по длинному узкому коридору дворца и чертыхалась. Надо же ей было выйти в тот момент, когда полуголая красотка собиралась прыгнуть в постель к мужу Мариам.
Кажется, он сопротивлялся, потому что внезапное появление Татьяны встретил с облегчением. А вот в лице черноокой красавицы она приобрела злейшего врага.
Девушка мигом умчалась, притворно смутившись, а вот Татьяне пришлось объяснять причину столько позднего визита.
Вышло не очень, и она сама удивилась, почему застеснялась. Уж вид обнаженного мужского торса никогда не лишал ее дыхания, что же случилось на этот раз?
Наверное, переход все-таки воздействует на нервную систему.
— Вы очень вовремя, — в который раз благодарил Рональд и смущенно натягивал рубашку, — С тех пор, как Мариам пропала, они устроили настоящую осаду. Даже в туалет спокойно не выйти.
— А вы?…
— Не хочу изменять, — подтвердил он, — чтобы она там не говорила, я люблю ее. И женился не из-за денег или положения.
— А что, много давали?
— Прилично, — натянул носки рец и встал с кровати: — А вы разве не с ней пришли?
— Откуда в нем столько дружелюбия? — недоумевала Татьяна и пыталась понять, в чем подвох.
Он позовет стражу? Ее закуют в кандалы и отправят на казнь за похищение? Или все-таки здесь не дремучее средневековье?
В последнее свое пребывание, она так и не удосужилась ознакомиться с имеющимися порядками.
— Нет, я пришла одна. Мариам не хочет возвращаться.
Рональд вздохнул и плюхнулся обратно на кровать.
— А ведь он еще мальчик, — подумала она и почему-то ободряюще улыбнулась:
— Не волнуйся, все наладится. Судя по всему, ты хороший муж, и скоро она это поймет.
— Вы так думаете? — с надеждой спросил тот и криво улыбнулся: — А я не уверен, что смог рассказать ей всё о своей любви. Как-то не до того было. Когда делал предложение, сказал, конечно: «Люблю» и все такое. Но вот сейчас, когда она сбежала, я задумался: а не мало ли я говорил?
Татьяна почувствовала себя неудобно. Она ни разу не слышала признаний в любви к другим женщинам, всегда говорили только ей. И это странное чувство — когда не знаешь, как отреагировать, нервировало ее.