Зеркало всколыхнулось светом и замерцало. Наверное, заходящее солнце оставило лучик на стеклянной поверхности, и Татьяна завороженно любовалась переливами, размышляя о том, что, в сущности, жизнь не плохая штука и не стоит сдаваться, как в этот момент что-то случилось…
Прямо на нее, из зеркала смотрели зеленые глаза. Пристально, оценивающе и хладнокровно. Смотрели секунду или две, а потом случилось страшное. Эти глаза обросли лицом и черными распущенными волосами, дальше проступило желтое свободное платье по типу сорочки, потом фигура сделала движение, и на Татьяну упала она.
Не снижая скорости, она протянула руки к шее и ощутимо сдавила. Татьяна мгновенно отошла от шока и попыталась скинуть цепкие пальцы, но соперница выпустила железные ногти, и те пронзили новой болью.
Женщина резко дернула черноволосую за волосы и, не удержав равновесия, обе упали на бок. Хватка немного ослабла, и Татьяна сильно ударила сопернице в живот, та вскрикнула и отпустила свою жертву.
Татьяна вскочила и дернула стул наверх.
— Прибью заразу, — подумала она, но не успела хорошенько замахнуться, как зеленоглазая зло прищурилась и снова кинулась ее душить.
Татьяна стукнула ту по плечу стулом, и девушка отлетела. Не пролежав и секунды, словно заведенная, она кинулась обратно к жертве.
— Стой, психованная. Что я тебе сделала?!
Татьяна понимала, что шансы отвлечь внимание черноволосой чрезвычайно малы, но жить-то хотелось, поэтому следует ее разговорить. Хотя бы понять, что, собственно, творится.
Но девушка лишь прищурилась.
— Ты умреш-ш-шь, — она опять сделала попытку кинуться на Татьяну, но получила удар уже по голове.
Ее шатнуло, и брюнетка осела на пол.
Женщина недоверчиво подошла и тыкнула ее стулом. Не двигается. Надо чем-нибудь связать, и быстро, да только чем?
Ни веревок, ни бинтов, ничего, чтобы могло помочь в связывании буйной маньячки, под рукой не было. Татьяна кинулась к косметичке, достала маникюрные ножницы, и, надрезав простынь на кусочки, разорвала наподобие будущих бинтов. Девушка лежала в отключке.
— С виду еще молодая. Красивая. Жаль, что спятила.
Татьяна не была злопамятной, как и не была доброй. Просто уставшей. Эта недавняя любовь будто подняла ее на крылья свободы, и добавила новых сил и смелости, но теперь все испарилось.
Связав первым делом руки, Татьяна приступила к ногам. Девушка ворвалась к ней босая, и в длинной ночнушке.
— Может из дурдома сбежала? — подумалось ей, вот только внезапное озарение стукнуло и парализовало своей ясностью, — Из зеркала? Она же пришла из зеркала.