За какую-то неделю я пережила стадии отрицания, гнева, торга и уже почти погрузилась в неизбежную депрессию. В эту пятницу наконец-то состоится тот самый концерт в честь Дня святого Валентина, к которому мы готовились. Игорь предупредил заранее, что после устраиваются школьные танцы, а его обязали следить за порядком. И мне жизненно необходимо тоже там присутствовать. Депрессия пыталась отказаться за меня, но Игорь победил ее доводы единственным аргументом:
— Купишь себе неприличное платье и пойдешь! И когда увидишь, как твоего Данилова скрутит от твоего внешнего вида, тебе сразу станет легче!
Возразить оставалось только одно:
— Он не мой!
А друг мне даже составил компанию в походе по магазинам. В вопросах стиля Игорь был истинным гуру. Выбранное платье было черным, облегающим и, на мой неизбалованный от-кутюрами вкус, слишком коротким. Но Игорь, констатировав: "Само то!", не дал мне право голоса. В итоге, в пятницу к началу концерта я уже выглядела как вполне себе сногсшибательная цаца — в новом платье и с уложенными локонами. Возможно, я никогда не уделяла столько внимания своему внешнему виду, как в тот день. Но это был вполне разумный позыв страдающей психики.
Спектакль от 11 "А" прошел на ура. Зрители смеялись и аплодировали. Мне даже показалось, что лицо Оксаны Алексеевны тоже пару раз дернулось. Боюсь осмелиться предположить, что это была улыбка, скорее, нервный тик, но, поскольку меня сразу же после окончания представления не уволили — возможно, ей понравилось.
На сцену выходили новые участники, когда мне в ухо раздался шепоток от нашей "англичанки". Тамара Дмитриевна — приятная женщина лет пятидесяти — вела в одиннадцатых классах иностранный язык.
— Ах, Леночка, какие же они молодцы! И костюмы, и сценарий, и игра! Хоть всем классом в театральное... А Данилов! Славный мальчик. Давно его не видела, а тут прям такой сразу... в образе!
Я удивленно перевела на нее взгляд.
— Как это — давно не видели? Он пропускает?
— По моему разрешению, — вздохнула та, — он же уезжает куда-то в Европу после школы. Поэтому ходит на курсы английского уже пару лет. И его уровень... Конечно, я его освободила от занятий. Мне и без него хватает... близнецов. Хотя иногда и жаль. Славный мальчик.
Вот как. А я ведь даже и не знала об этом. Мы слишком мало общались, чтобы я успела выяснить все подробности его жизни или сама не хотела задавать вопросы, потому что тогда это бы сразу стало... серьезно?
Мы еще поговорили с Тамарой Дмитриевной о всяких пустяках. А я про себя размышляла: вот она, элегантная, ухоженная и некогда очень красивая женщина. Интересно, она тоже видит, насколько славный этот "славный мальчик", близнецы и другие парни из старших классов? Видит ли она в них мужчин или для нее они просто дети? Когда человеку становится все равно до силы, красоты и сексуальной притягательности других? В каком возрасте женщина перестает быть женщиной? А если не перестает? А вдруг каждый с возрастом остается закованным в дряхлеющее тело, а его сознание по-прежнему требует красок и эмоций молодости? Как это, должно быть, печально. Убого, некрасиво до извращения, но... неизбежно? Это мою депрессию, а не меня, тянет на философию. А впереди еще и танцы. Ну, Игорь Александрович, надеюсь, ты хотя бы алкоголь сумеешь сюда пронести, а то ж, не ровен час, я на луну выть стану.