— Вообще-то вы не одиноки в своем равнодушии к горным лыжам, — заметила я. — Я обратила внимание, что и вдова Златопольского Вероника Константиновна не разделяет увлечения горнолыжным спортом. Рискну предположить, что ей вообще здесь не нравится.
— В общем-то да, — подтвердил Чернохвостиков.
Я решила сменить тему.
— А знаете, Леонид Федорович, когда мы беседовали с Вероникой Константиновной, она мне призналась, что Иван Борисович ей изменял. Она сказала правду? Или же это только ее беспочвенные домыслы?
— Как вам сказать, — коммерческий директор замялся. — Мое правило — никогда не лезть в чужие дела, особенно в дела супругов. И уж тем более, когда супруги — мой работодатель и его жена. Поэтому обсуждать чужую семейную жизнь не в моих привычках.
— Ладно, я вас поняла. Давайте поговорим о вчерашнем вечере. Мне сказали, что перед спуском Златопольский пил кофе. Кофе у вас получился очень вкусный. Вчера вечером вы его варили?
— Нет, вчера его варил Иван Борисович. У него тоже получается отменный напиток. Вы знаете, в приготовлении кофе ведь что важно?
— Да, что?
— Позитивный настрой и терпение. У Ивана Борисовича в избытке было и то, и другое. Иначе он бы не был успешным бизнесменом.
— А у вас самого?
— Что у меня? — переспросил коммерческий директор.
— Ну, у вас эти два качества присутствуют?
— Думаю, что да, присутствуют.
— Скажите, Леонид Федорович, а еще что-нибудь, кроме кофе, Златопольский пил за полдником?
— Да, вроде пил еще какой-то сок, не то яблочный, не то апельсиновый.
— А вы, Леонид Федорович, в курсе того, что не так давно на Златопольского покушались? — Безо всякого перехода я резко поменяла тему.
— Нет, совершенно не в курсе! — воскликнул коммерческий директор. — А от кого вы об этом узнали?
— От телохранителя Ивана Борисовича, — ответила я.
— Ах, Краснощеков, ну тогда все понятно, — с улыбкой произнес коммерческий директор.
— А что должно быть понятно?
— Что, если информация исходит от телохранителя, то грош ей цена, — пояснил он.
— Ну почему же? — сказала я. — Он произвел на меня впечатление достаточно разумного человека.
— Вот именно, что «произвел впечатление»! Он вообще-то мастер производить впечатление. Нет, его россказням верить никак нельзя. Да и как, скажите, можно верить на слово? Неужели вы, Татьяна Александровна, верите всем без разбора?
— Нет, конечно, — ответила я. — Я всегда проверяю. То есть сравниваю показания разных людей.
— Тогда что же получается? Мое слово против слова этого телохранителя?
— Не совсем так. Просто я еще не со всеми побеседовала, и пока рано делать выводы, кто сочиняет, а кто говорит правду. Стало быть, вы, Леонид Федорович, на все сто процентов уверены в том, что никакого покушения не было?