— Максим, ты сумасшедший? Пусть это Ро сделает, он хирург, для него это привычно. А я этим заниматься не стану!
— Блин, — заскрипел я зубами, сдерживая поток ругательств, которые были готовы сорваться с моего языка. — Что ж вы такие упёртые-то?! Ничего мне не будет, вот, смотри.
На этот раз я порезал себе руку от локтя до большого пальца, стараясь нажимать посильнее, чтобы рана вышла поглубже.
— Видишь?, — когда порез зарос, я отложил в сторону нож и показал пенал с пустым шприцем. — Всё заросло, а помогло лекарство отсюда. Нечто подобное вылечило тебя, только моё ещё сильнее, вот только действует недолго, у меня…, — я посмотрел на часы, — у меня меньше сорока минут, потом опасность возрастёт.
— Максим, я же не врач!, — взмолилась Оля. — Почему не Ро, или кто-нибудь из его помощников из лазарета?
— Потому что я не хочу, чтобы об этом было известно хоть одному человеку. Оль, или ты мне поможешь, или я сам себя буду резать, но с тобой будет проще и не так больно. Видела, как быстро порез зарос? А я не смогу быстро самому себе дырку проковырять до сердца, буду только себя мучить, а ведь лекарство может лишь ускорять регенерацию, но от болевого шока не спасёт. Ты хочешь, что бы я умер, да? Ведь так легко сказать: я не умею, мне страшно, когда тебя просят о помощи.
Ольга прищурилась, потом сердито произнесла:
— Ладно, я помогу. Говори, что нужно делать.
Сильфея, стоявшая рядом, дёрнулась, и пришлось на неё прикрикнуть, чтобы она не натворила глупостей:
— Сильфея, стой! Не вмешиваться, я приказываю!
Место для операции был выбрано на полу. Я разделся до пояса, вытянул руки вдоль туловища. Оля села мне на живот, прижав коленями мне руки.
— Я начинаю?, — спросила она, приложив холодное лезвие ножа к коже напротив сердца.
— Давай, — сквозь зубы ответил я. Стой! Сильфея, сядь рядом, если вдруг закричу — зажми мне рот. Вдруг не сдержусь… не хочу, чтобы тут набежала толпа народу.
Наверное, из-за нервного состояния я почти не почувствовал боли, когда острое лезвие рассекло кожу и мышцы и глубоко погрузилось в тело. Только, когда Ольга зацепила ребро, я вскрикнул… и тут же ладошка Сильфеи легла мне на губы, давя крик в самом зародыше.
«Со стороны посмотреть — постельные игры садо-мазохистов», — пронеслась мысль в голове.
— Не получается, слишком быстро всё затягивается, Макс.
— Ты уж постарайся, — произнёс эти слова с всхлипыванием — от боли губы сводило, захотелось если не кричать, то хоть заплакать, лишь бы дать разрядку телу, которое наживую пластуют.
— Вижу сердце… сейчас… секунда, — отрывисто произнесла Ольга, и в этот момент мне показалось, что сердце взорвалось! От боли я сделал мостик, чуть не скинув своего «хирурга», из раны плеснуло кровью, залив девушке лицо и грудь. Кажется, я даже шши укусил за руку, когда она зажала мне рот.