Дима закатил глаза, закрыв лицо холодными ладонями.
- Господи, зачем я только на это пошел?!..
- А, кстати да, – отозвалась Полина, быстро поморгав. – Билан, а зачем ты сдал свой биоматериал?
Пелагея резко подняла голову и с вызовом посмотрела на молодого человека.
- Решил доброе дело сделать. Сделал, блять.
- Сделал?.. – переспросила блондинка, перебирая пальцами края своей кофты. – А теперь свободен.
- Да пошла ты, – кинул он ей в ответ и, поднявшись с кушетки, спешно покинул медицинский кабинет, негромко хлопнув дверью. – Господи, пожалуйста, пусть это будет сон, – подняв глаза к потолку, попросил Дима.
Вот только это был не сон. Это была суровая реальность, где мать будущего ребенка – Пелагея, а отец – Билан, и изменить уже ничего было нельзя. Через девять месяцев они станут родителями их общего малыша. Родителями плода их нелюбви.
Стук захлопнувшейся двери заставил подруг и доктора вздрогнуть. После ухода Димы девушки синхронно присели на стул и кушетку.
- Что это с ним? – удивилась Нина Васильевна, опускаясь на свое кресло. – Я и не думала, что твой, Пелагея, донор, окажется таким нервным...
- Не обращайте внимания, – отмахнулась она, опуская глаза. – Нервозность – это его привычное состояние.
- Говоришь, привычное состояние, Поль? – Гагарина тихо рассмеялась. – Он же постоянно звереет, когда видит тебя. А тут представляешь, та самая Пелагея, которую он терпеть не может, – мать его будущего ребенка. На комедию какую-то смахивает.
Сердце Пелагеи забилось чаще. Она уже хотела было быстро ответить, но тут Полина произнесла всего три слова, которые не просто вернули, а безжалостно швырнули ее на землю.
- Он тебя ненавидит... – прошептала подруга, задумчиво покачав головой. – Очевидно, почему он так против, что именно ты носишь его малыша под сердцем.
- Полина... это мой... мой малыш, – тихо ответила девушка. – Я же сказала, что он просто донор, – раздраженно прошептала она. – Если бы он не совал свой нос в чужие дела, то ни я, ни он не знали бы, кто настоящий отец или мать этого ребенка. Он вообще бы просто знал, что малыш где-то существует, и все. Жили бы спокойно, ненавидели бы друг друга дальше.
У Поли внутри все задрожало. Она ненавидела Диму за то, что даже в таких личных делах, где она жила только мыслями о детях, Билан беспощадно ворвался в ее самый отдаленный от посторонних глаз уголок души.
- Ты вот вообще не собираешься связываться с Биланом, да? – спросила Полина, презрительно сощурив глаза.
- А чего мне связываться с ним-то?.. – недоумевала Пелагея. – То, что был использован его биоматериал, не меняет курс дела. Он сам по себе, я сама по себе. Ребенка я для себя рождать собираюсь, а не для Билана. Он знал, что будет, когда решил стать донором.