— Ты кто? — спросил я его, убедившись, что мы одни и закрытая мной дверь оставалась на месте.
— Михра, но тебе проще называть меня Мишаня… — продолжая улыбаться, ответил он.
— Как сюда попал?
— Это мой дом, — он пожал плечами и задал встречный вопрос: — А ты кто, человече?
Сам не понимаю почему, но вместо имени, фамилии или отчества, я назвал позывной:
— Ворон.
— Серьезное имечко, — наконец–то, Мишаня перестал улыбаться, покачал головой и добавил: — Надо ему соответствовать.
— Не волнуйся, я‑то соответствую.
— Не гоношись. Смотрел я со стороны, как ты от Охотника драпал и свое большое ружжо в озере утопил.
— Так ты все видел?
— Я же говорю — это мой дом. Не только изба, но и островок.
— А кто такой Охотник?
— О–о–о… — протянул он с насмешкой. — Да ты совсем не понимаешь, где очутился и что вокруг происходит. Городской что ли?
— Ну городской. И что с того?
— Ничего. Только трудно тебе здесь придется. Будешь, словно слепой котенок во все щели тыкаться и огребать неприятностей, пока в рабство не угодишь или Охотник на твой след не встанет.
— Про трудности я уже понял. Ты, Мишаня, лучше объясни, кто таков и где я оказался?
Мужичок почесал затылок и я отметил, что у него на руке три пальца. Мутант что ли или таким родился? Не ясно.
— Ты провалился в пространство между двумя мирами, Ворон, — сказал Мишаня.
— Мне сказки рассказывать не надо.
— А это, мил человек, не сказка и даже не быль, а самая что ни на есть правда. Про то, что мир, в котором ты проживал, не один, слыхал?
— Да.
— Так вот, ты из среднего мира, людского, выпал. Но в нижний мир, где мертвые души и духи ютятся, не попал. Когда умрешь, тогда сразу в нижний полетишь, а пока ты еще живой. Только, думается мне, ненадолго.
— И как же я сюда попал?
— Очень просто. Амулет, что с тобой, на самом деле ключик. Он тебя и твоих товарищей сюда кинул. Здесь вас Охотник и проредил. Кого поймал и сожрал, а у кого–то душу поглотил.
«Этого не может быть, потому что быть не может, — подумал я. — Но с другой стороны, какая–то доля правды в словах Мишани может быть. Абас, он же Охотник, оказался реальностью, а вокруг меня незнакомая местность. Ладно, торопиться не надо. Может, я вообще сейчас лежу где–то в больнице, врачи–реаниматологи пытаются вытащить меня из комы, а я блуждаю в лабиринтах собственных фантазий».
— Ворон, — мужичок слегка приподнял правую ладонь, и я снова убедился, что у него три пальца, — пистоль свой опусти, выстрелишь ненароком от душевных переживаний, а мне лишняя дырка в стене избы не нужна.
— А если не опущу?
Мишаня усмехнулся: