Насытившись, я наполнил свежей водой флягу. Затем взял с собой несколько крупных рыбин, взвалил их на левое плечо и направился к избе. Шел не торопясь и с оглядкой. Все спокойно. Птиц, правда, не видно, и мошкара куда–то исчезла, а в остальном обычный островок посреди озера. Солнышко светит, не жарко и после плотного перекуса мое настроение заметно улучшилось. В конце концов, все не так уж плохо, как могло бы быть.
Стоп! Я увидел на земле след и замер. Осмотрелся по сторонам. Никого нет, но в сыроватом грунте свежий отпечаток голой ступни с тремя пальцами, как у мертвого Мишани.
«Неужели полукровка здесь не один или это его старый след»? — подумал я и отметил, что следы ведут в небольшую рощицу в двухстах метрах от избы.
Отступить или двинуться по следу? Выбор не велик и я его сделал. По следу пойти всегда успею, а сейчас надо вернуться в избу, оставить рыбу и подготовиться к ночлегу.
Оказавшись во дворе, я сразу кинулся туда, где оставил труп Мишани и… не обнаружил его.
Тело полукровки отсутствовало и только примятая трава, несколько застывших сгустков крови на ней и разбросанные в стороны ветки, свидетельствовали о том, что здесь лежал труп.
«Неужели труп кто–то утащил? — промелькнула мысль. — Или еще хуже… А что хуже? Да говори уже… Перед самим собой можно не юлить… Мишаня ожил, вот что хуже… Да ну… Не может быть… А вдруг может?»
Бросив взгляд на ворота, я начал отступать в избу и в этот момент появился ходячий мертвец. В общем–то, не такой уж и страшный — в американских фильмах они выглядят ужаснее. Но оживший мертвец все равно остается мертвецом. Это неестественно и внушает сильнейший страх. Поэтому, когда Мишаня, переваливаясь с боку на бок, с темной коркой застывшей сукровицы на глазу, стал приближаться, я вздрогнул и едва не дал слабину. Захотелось сбежать от мертвяка, как можно быстрее и как можно дальше. Однако я пересилил свой страх, заставил себя оставаться на месте и, выхватив из кобуры «макаров», начал стрелять.
Я стрелял, словно на полигоне, повернувшись к мишени, которой в данный момент стал мертвец, правым боком, и выпускал в него одну пулю за другой. А он, что характерно, в отличие от глупых американских зомби из фильмов, которые тупо прут вперед и не сворачивают, не ловил пули головой, а старался увернуться. Правда, двигался медленно и пули все равно ложились в цель. Вот только в голову попасть не удавалось. Мозги Мишани, пусть даже мертвые, каким–то образом продолжали работать и он что–то соображал.
Расстреляв магазин, я повредил живому мертвецу левую руку, сломал пару ребер и задел ногу. Результат крайне слабый, а Мишаня все ближе. Перезарядить оружие я не успевал, и снова нужно было убегать. Но вместо этого я выхватил серебряный клинок и мертвец, увидев его, остановившись в паре метров от меня, заговорил: