Я нервно мерила комнату шагами, гневно сопя и мысленно осыпая проклятиями Витора.
Малена вернулась, когда моя ярость, кою я безуспешно пыталась погасить, достигла пика.
Подруга застыла у двери, не решаясь попасть мне под горячую руку.
— Что учудил мой братец? — осторожно поинтересовалась она.
— С чего ты взяла? — вопросом на вопрос ответила я более резко, чем рассчитывала.
— Обычно он доводит тебя до бешенства, — спокойно пояснила она свои догадки, — у других не получается так удачно.
Шумный выдох, вдох — успокоиться не помогло. Повторила несколько раз — безуспешно. Решив, что пока не выговорюсь, легче не станет, поведала подруге красочный (с комментариями) рассказ о моем общении с бывшим женихом.
Реакция Малены всегда была предсказуемой, но не в этот раз. Она выслушала, утешила меня согласием с тем, какой Витор гад и подлец, и лишь сказала:
— Давай писать речь.
Следующие два часа мы пытались изобразить что-то более-менее приемлемое. Получилось откровенно плохо. Приветствие из разряда «Дорогие дамы и господа» абсолютно не подходило, а все сколько-нибудь соответствующее случаю начиналось у нас именно так.
— Может, так: «Я рада находиться сегодня здесь и сейчас…» — выдала очередной вариант Малена.
Я скорчила гримасу, подперев голову рукой.
— Ерунда, все не то…
— Просто улыбнись и сядь на место, — раздраженно предложила подруга. — Махни рукой, если пожелаешь. Я не знаю, что еще предложить.
Малена достала учебник по проклятиям, обложилась тетрадями и, бормоча под нос тему доклада, заданного магистром Перфоу, начала писать. Она изредка косилась на меня, всем своим видом показывая, что мне помогать она больше не будет.
У меня даже сложилось впечатление, будто Малена хочет, чтобы я пошла к Витору. Я, разумеется, к нему не рвалась. Неужто я какую-то коротенькую речь не смогу написать?
Через полчаса, стучась лбом о стол, поняла — не смогу. Ни единой здравой мысли! Видать, совсем бедовая у меня фантазия, а магистр боялся, что я наговорю чего-нибудь. Я вообще ни слова не скажу, судя по белому, но изрядно помятому листку.
Издав раздосадованный стон, я поплелась к выходу.
— Ты куда? — донеслось мне в спину.
— Я задолжала пощечину твоему братцу за непрошеный поцелуй, — я открыла дверь, — пойду верну.
В коридоре было шумно. Гномы неприязненно косились на эльфов, эльфы высокомерно — на гномов, люди разговаривали со всеми, отовсюду слышались смех и разговоры, разговоры, разговоры.
Дверь Витора я прожигала взглядом и очень сожалела, что она не вспыхнула. Признавать перед ним свое поражение… Бездна!