Ждать долго не пришлось. Мы инстинктивно обернулись на шум открываемой двери. В кабинет входили генерал Климов и представитель президента.
— Здравствуйте, господа! — вместо привычного «товарищи» сказал представитель президента. — Генерал Крикунов! — представился он.
— Владимир Александрович обрисовал вам суть проблемы?
— Да! — ответил я.
— Он рекомендовал мне вас как профессионалов высокого уровня. Хотя у нас есть свои подразделения, способные справиться с поставленной президентом задачей, но…
Сокольников не дал закончить генералу Крикунову его вступительную речь, так как встал со своего места и довольно резко сказал:
— Знаете, господин представитель, мы не напрашивались выполнять задачу, поставленную вам лично президентом. У нас достаточно дел и здесь. А ехать за тридевять земель, чтобы собственной жизнью рисковать, особого желания нет. К тому же смею заметить, что мы дали согласие не на туристическую поездку.
Представитель президента буквально застыл с открытым ртом. Он был ошарашен Димкиными словами. Видимо, генерал Крикунов не привык к такому общению, когда кто-то мог вот так запросто перебить его на полуслове. Обычно все и всегда слушали генерала молча, так как понимали, что тот, кто имеет свободный вход в кабинет главы государства, может многое, и заполучить в лице представителя влиятельного недруга просто опасно. Однако для моего друга не имело никакого значения, кто находился перед ним. Димка вообще не переносил, когда его с первой минуты знакомства пытались поставить ниже плинтуса.
— Извини генерал, — обратился Сокольников к заместителю директора ФСБ, повернувшись к тому лицом, и, не обращая внимания на опешившего чиновника из администрации главы государства, продолжил: — Но я не совсем понимаю, для чего нас пригласили. Если в распоряжении представителя президента есть свои структуры и спецподразделения, то пусть с ними и выполняет приказ своего начальника. А мы в таком случае можем считать себя свободными.
Климов в этот момент сидел напротив, на диване, и не проронил ни слова в ответ на демарш Сокольникова. Генерал Крикунов также молчал. Представитель президента был растерян и даже немного подавлен. Ему не приходилось еще встречаться с человеком, который вел себя столь независимо и неподобострастно. Было видно, что генерала сильно разозлили слова моего друга. Лицо представителя в течение нескольких секунд сильно побагровело. Климов тем временем продолжал хранить молчание. Атмосфера в кабинете накалялась. Представитель президента был в смятении. Он не понимал, как себя вести в такой необычной для него ситуации и что делать. Он метнул гневный взгляд на заместителя директора ФСБ, как бы упрекая того, мол, что за наглецов он пригласил для выполнения ответственного государственного задания? Однако генерал Климов демонстративно отвернулся и смотрел в окно. Пауза затягивалась. Нарушил ее крик представителя президента. Он не заставил себя стесняться в выражениях, которыми «наградил» моего друга. «Наглец» и «негодяй», пожалуй, были самые мягкие ругательства, которые получил Сокольников в ответ на свое справедливое замечание.