— Тогда вопрос номер два. Как то, что вы мне сейчас рассказали, вписывается в ваши отношения с Люкасом Келлером? — Сандра задала вопрос напористо, грубовато даже.
— А он тут при чем? — Саманта была удивлена. Играет? Не очень похоже. Но тем не менее…
— Он задержан по подозрению в убийстве Фелпса.
Саманта закусила губу, закрыла лицо руками да так и осталась сидеть. Когда она опустила руки, лицо ее было серым. Сандра даже удивилась, как это бескровное лицо изменилось за считаные секунды. Взглянула на Олега. Тот опустил веки — это означало: «Продолжай!»
Саманта открыла рот, словно собираясь сказать что‑то, но не решилась, и Сандра прервала молчание:
— Откуда вы знаете Келлера?
На этот раз Саманта сдерживаться не стала.
— Будь он проклят, этот ваш Люкас Келлер, — сказала она негромко, но с такой силой, что ее гостям стало не по себе. — Подонок, для которого ничего нет святого, кроме его кармана… Человек, который вас ударит в спину, уйдет и не оглянется, и не вспомнит потом о том, что сделал.
Думайте обо мне что хотите, но он — страшный человек, именно страшный. И тем страшнее, что внешне он — совершенно нормальный, можно с ним общаться годами и ничего особенного не заметить. Он умеет притворяться, умеет делать вид такой… Благопристойный. Он, знаете, внешне для всех хорош. Потому, когда надо было какие‑то документы доставить не только в контору — по домам владельцам, это именно Келлеру поручали. И все их домашние от него были в восторге. Зоя Фелпс — в первую очередь. Он, видите ли, и благовоспитанный, и обходительный. Вот и для меня он выглядел поначалу сильным, надежным. Человеком, на которого можно опереться в трудную минуту. Но такой бездны мерзости, которая за этим прячется, я в жизни своей до сих пор не встречала и, надеюсь, не встречу больше. Я не знаю, убивал он Фелпса или нет, но то, что на его счету не одна загубленная человеческая жизнь — это точно, у меня в этом ни на минуту сомнений нет.
Олег жестом попросил Сандру остановиться и спросил безо всякого нажима:
— Вы говорите страшные вещи. И сами знаете, что говорите страшное. Откуда вы это можете знать? И, если вы это знаете на самом деле, то почему вы об этом не сообщили раньше?
— Да полно вам… — Саманта махнула рукой. — О чем сообщать? О чувствах? О подозрениях? Не скажи вы о том, что он задержан по подозрению в убийстве Фелпса, я и вам бы ничего не стала говорить. Просто вы о нем сказали в связи с Ричардом — вот меня и прорвало… Келлер никогда не говорил о своем прошлом. И вообще раскрывался очень редко. Но когда раскрывался — это было страшно. Как‑то раз, когда я ему определенно сказала, что не хочу с ним иметь ничего общего, он как с ума сошел. Ударил кулаком в стену — там до сих пор вмятина, вон, я салфетку повесила… Раздавил в руке бокал — мы вино с ним пили. И говорит: «Ты зря со мной так! Ты не знаешь, что я с тобой могу сделать. Ты Ленни Квинса, этого докторишку, помнишь? Хочешь, чтобы и тебя так же в машине нашли?» А я знала Квинса, одно время работала с ним… Там темная какая‑то история.