— Послушайте, его клиника ведь размещается в Шеппард‑Хаузе, верно? А знаете, что Ричард Фелпс увидел этот самый Шеппард‑Хауз со мной вместе лет этак тридцать пять назад? Мы с ним тогда отправились в Лос‑Анджелес на рождественские каникулы. Океан, Голливуд, праздничные толпы… Все это и сейчас здорово, а тогда, после нашего тихого провинциального городка… Любовь наша была в самом разгаре, и после трех шумных дней мы решили уехать в какой‑нибудь пригород, где тихо. И где бы нам никто не мешал наслаждаться обществом друг друга. Да, мы так чувствовали… И сняли гостиницу в Вудланд‑Хиллз — и недалеко, и спокойно. Целые дни мы гуляли по горам, и каждый поворот горной тропы открывал нам чудные виды, обещал новые впереди… Вот на одной из этих прогулок мы и увидели Шеппард‑Хауз — сказочный домик с красной крышей на зеленом склоне. Я от него глаз отвести не могла — уж и не знаю, почему. Говорят, он и сейчас красив, а тогда…
— Я видела старый снимок. — Сандра чувствовала, что Кэрон сейчас скажет что‑то важное.
— И вот я сказала Ричарду, что хотела бы жить в таком доме, когда мы поженимся. Думала, он пропустил это мимо ушей, а он, оказалось, все запомнил. Хотя, как вам известно, мы никогда не поженились… И разве могли мы тогда предположить, что переживаем лучшие дни нашей жизни? Зачем я вам это говорю? Так, воспоминания… А теперь — никакой поэзии, только проза.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Мы вообще‑то не виделись годами. А тут он приехал ко мне за месяц примерно до того… до того, что случилось. И знаете, он был необычно бодр, весел даже. И заявил, что собирается наконец сделать мне предложение. «Около пятидесяти жизнь начинается снова, почему бы и нам не попробовать?» — примерно так он мне сказал — прямо с ходу, чуть не на пороге… Но он не шутил. Так что… Могло бы, но не случилось.
— А ваша блистательная карьера? О вас лестные отзывы в профессиональной прессе, статьи в энциклопедиях, десятки книг, сотни публикаций… А профессор Фелпс с его авторитетом в медицинских кругах и общественной борьбой?
— Жизнь человека — это прежде всего его личная жизнь, часто никому не заметная. А публикации, звания, награды и все остальное, что так часто тешит людское тщеславие и на что обращает внимание публика, — поверьте, это вторично. И нередко является отражением или, если хотите, замещением того, что не состоялось. Не получилось у меня ничего, и у Клода, и у Ричарда… Но этого никто не знает, потому что все озабочены чисто внешними признаками — да и откуда людям знать больше и для чего им идти глубже?