-- Какие родственники? Алкаш-дядя и шалава-мама -- твои родственники?
-- Ах ты, сука! -- вскипел Рибок, -- маму мою обзывать?
-- Прости, прости, чувак, я не хотел обидеть твою маму. Тебя -- тем более. Но это же самая что ни на есть правда!
И все четверо задумались. У всех -- уродские семьи, у всех -- уродские родственники. Мужики пропивают последнее, бабы спят с тем, кто нальёт. Беспросветно.
И тут, камрады, вы спросите, а где позитив? Что за депрессняк? Ни черта подобного, отвечу я вам. Это не депрессняк, это норма. Норма для любого постсоветского провинциального городка.
Так что решили парни сделать геноцид. Геноцид в рамках одного маленького отдельно взятого городка.
В городке весь спирт воровался и разливался для внутреннего потребления из одной большой цистерны при местном спиртзаводе. Идея простая: залить в цистерну цианистого калия. Все синяки издохнут, а нормальные -- останутся. То и решили.
Как самый языкастый, прозондировать обстановку отправился Ади. Далеко идти не пришлось: Настя -- уборщица на заводе -- сидела за соседним столиком.
-- Настюха, ты же на химзаводе работаешь?
-- Ну, работаю. Только платят мало, и вообще вахтёр Иваныч осточертел, всё за задницу потрогать норовит!
-- Это тот, что до Берлина дошёл? Он же старый...
-- Старый -- не старый, а один хрен, у него одно на уме.
-- Слушай, а хочешь, мы его накажем? Скажем: "Ты что, старый хрыч, на Настю нашу заришься?".
Прыщавая Настя аж зарделась от удовольствия.
-- Конечно, хочу. Пусть поймёт, что не всё так просто! И чтобы непотребности всякие делать не заставлял, а то...
-- Да без базара! -- перебил её Ади. -- Только услуга за услуга, добро?
И Ади легко убедил Настюху залить кое-чего в цистерну.
-- Это крутая шняга, "Гербалайф". От него девки получают кайф при любом раскладе без мужика! Сама всё делать будешь! Никакой Иваныч не нужен тебе будет!
Настя представила, как она посылает Иваныча.
-- Гы-гы-гы... Хорошо, Ади, я всё сделаю...
...Всё прошло как по маслу. Настюха не подвела. Она и стала первой жертвой, оставив каплю "Гербалайфа" для себя.
Парни не учли одного. Спирт добавлялся и в пиво тоже. А потому в страшных судорогах умерли не только почти все уроды, но и трое из четверых участников бойцовского клуба. Умбро в тот день мучился ангиной и пил чай.
-- И ни фига не "Спартак" -- чемпион! Ни фи-га! -- думал про себя Умбро, покидая устланное посиневшими трупами питейное заведение под названием "Скромные люди". -- "Зенит" -- наш чемпион! Оле-оле!
Над пустынной улицей в раз омертвевшего и затихшего городка раздавалось победоносное: