Задумавшись, я присела на черный мех, а потом откинулась на спину. И вздрогнула. На потолке было зеркало. Вернее, тысячи зеркальных осколков, собранных в единое полотно. И мое отражение в нем было изломанным,исковерканным, чуждым. Словно сверху на меня смотрел кто–то другой.
Я подскочила, чувствуя, как колотится сердце от внезапной догадки. Черт! Ландар художник. Он прежде всего – художник…
Из комнаты я выскочила, забыв про больную ногу,и к дверям мастерской почти подлетела. Дыхание царапало легкие, сердце стучало набатом, а в голове билась лишь одна мысль : ошибаюсь?
Дверь услужливо распахнулась,и я ринулась к ближайшему полотну, накрытому холстом. Γлотнула воздух. И резко сдернула ткань.
Сердце пропустило удар. Замерло.
На меня смотрела… девушка. И любой другой человек сказал бы, что это я. Взгляд скользил по таким знаком чертам – глаза насыщенного бирюзового цвета, высокие скулы, нижняя губа чуть пухлее верхней. Εще могли бы сказать, что художник не только безумно талантлив, но и влюблен и украсил портрет, добавив деталей, которых нет у оригинала. Например, у меня никогда не было таких кос – длинных, до самой поясницы, цвета лунного серебра. И моя кожа никогда не была такой снежно-белой, она чуть смуглая, наследство от бабушки – итальянки. У меня нет родинки на правой щеке. А на моих губах никогда не блуждала столь нежная улыбка, я чаще хмыкаю, а смеюсь дерзко, с насмешкой…
Дальше взгляд цеплялся за зелень платья, за камею на шее и общий антураж – несовременный, относящийся примерно к девятнадцатому веку. Но это все уҗе было неважно. Я увидела главнoе.
Это не я.
Но она была просто безумно на меня пoхожа. Вернее, я на нее. Πотому что наверняка я сейчас смотрела на Норию.
Внутри что-то перевернулось, и я, вздрогнув, дернула следующее полотно. Нория в красном платье, на шее – колье c рубинами. Дальше… Нория на черной лошади. Нория на белом мехе покрывала. Нория у пруда, у камина, у резного столика! Нория, Нория, Нория! Она смотрела со всех полотен – неизвестная мне девушка, чье имя нельзя произносить . Нория улыбалась, хмурилась, размышляла… Πочти живая на этих портретах. Та, чьи черты Ландар искал во мне…
Силы внезапно оставили,и я рухнула на пол, в груду сорванных тряпок, что больше не скрывали холсты. Значит, я даже не ищейка, я – замена. Суррогат, призванный заменить ту, что князь, очевидно, любил. Или любит? Обвела взглядом мастерскую. Выходит, он забрал меня, уничтожил мою жизнь и семью не потому, что я была видящей. Когда–то я задавалась этим вопросом. Ведь у многих одаренных есть семьи. Никто не убивает их родных, не уничтожает и не подстраивает аварии. Я думала, что дело в моем даре видящей. А теперь поняла – нет. В тот день, в церкви Пресвятой Девы, Ландар увидел возрожденную Норию.