И только все успокоились, как к их столику в очередной раз подошел назойливый кавказец.
— Я и мои друзья настаиваем, чтобы вы потанцевали со мной, — сообщил он.
— Уже и друзья настаивают? — усмехнулся Дмитрий.
— Я… — Степан Ильич полез в карман за «корочкой», но Дима остановил его.
— А вы и ваши друзья не хотели бы выйти на свежий воздух?
— Дима, не надо, — забеспокоилась Ада, но он даже не смотрел в ее сторону.
— Ты пойдешь один или с друзьями? — уточнил кавказец, осматривая субтильного Петра в очках.
— Я пойду один, а ты бери всех, — глядя ему прямо в лицо, ответил Дмитрий.
— Ты дерзкий. А ты готовься к танцам, детка, — кивнул Аде кавказец и пошел на выход, махнув головой двум своим друзьям.
Дима последовал за ними, оставив трость у стола. Казалось, переживает одна Ада.
— Вы что сидите? Они же не разговаривать пошли и не воздухом дышать! Дмитрия сейчас прикончат!
— Не прикончат! — отмахнулся Петр. — Босс знал, на что идет.
— Зная Димин характер, думаю, он будет не в восторге, если мы будем ему помогать, — ответил Андрей.
— Какая разница, какой у него характер? С выпущенными-то кишками? — не соглашалась Аделина.
— А чего это ты так разволновалась? Ну, хочет нарваться Димон, пусть нарвется, — сказал Ворошилов и продолжил пить коньяк.
Через несколько минут, показавшихся Аделине вечностью, Карасёв вернулся. На скуле у него красовался синяк, а глаза нездорово блестели.
— Танцы на сегодня отменяются. Официант! Рассчитайте вон тот столик. Хозяин на улице и очень спешит, — сказал он.
— Хорош! — хлопнул босса по плечу Андрей.
Аделина с ужасом смотрела на сбитые в кровь костяшки пальцев Карасёва.
— А ты о нем переживала! Тех бедных ребят пожалеть надо, — откликнулся Петр.
И они продолжили застолье.
Дима с удивлением осознал, что у него выздоровела нога и он совершенно не хромает. Он даже не шел, а легко бежал, как в далеком детстве бежал через лес к станции встречать бабушку с гостинцами. Только вот под ногами почему-то была не земля, а вода. Самая настоящая вода.
— Вставай, уже девять часов! — донесся до его сознания не очень приятный женский голос.
Дима открыл глаза и с удивлением понял, что за удивительную способность ходить по воде от него, видимо, потребовали что-то взамен. И пожертвовал он, скорее всего, памятью. Потому что Карасёв ни черта не помнил и совершенно не соображал, где находится. Какая-то маленькая странная комнатка, незнакомая мебель, палас на полу и, что особенно его поразило, ковер на стене.
«Я не в раю, а в аду», — сразу пришло на ум.
Дмитрий дернулся, как любой нормальный человек, который хотел бы поскорей покинуть ад, но его пронзила острая боль в руках, и сдвинуться он не смог. Если ноги были легкие, отдохнувшие, то вот с руками было все с точностью до наоборот. Они были тяжелые, неподвижные и пульсирующие. Дима дернулся еще раз и посмотрел наверх. Его руки были пристегнуты наручниками к изголовью кровати.