— Значит, это правда, — вздохнула Ма. — Я слышала, что случилось в Канун всех святых, но они все были пьяные. Нажрались, как свиньи, бегали по деревне, кричали. На следующее утро многие даже встать не могли, не говоря уж о том, чтобы толком рассказывать. Но если видели Оулмэна...
Летиция перекрестилась.
— Мне про него рассказывала сказки старая бабка, а её мать научила. Он не только детей утаскивал, но и взрослых тоже, рвал плоть и ел живьём. Годами его боялась вся деревня, а потом женщинам-знахаркам удалось его усыпить. Но это было почти сто лет назад, может и больше. Я и подумать не могла, что увижу, как он опять возвращается.
— Господи, спаси нас... — Ма крепко прижала меня к себе, чуть не раздавила.
— Аминь... А то ведь в наших краях и знахарок больше не осталось, одна старая Гвенит. Дай Бог, чтобы бабка научила её словам, которые могут связать демона, иначе на этот раз его никому не остановить, даже тем, кто разбудил.
Летиция снова перекрестилась.
— Ты же слышала про малыша Оливера, сына несчастной Элдит? Конечно, кто же не слышала. Тела его так и нет. Бедная женщина почти сошла с ума. Я каждый день к ней хожу, чтобы хоть немного успокоить, сама уже вся извелась. Но после того дня — что ей скажешь? И вправду, тёмные силы забрали тело невинного ребёнка ради своих чёрных дел. — Летиция потихоньку двигалась ближе к Ма. — Хочешь уберечь своих детей, дорогая, — держи их к себе поближе.
Ма повернула меня лицом к себе.
— Вы оба, сейчас же домой, и сидите там. И чтобы теперь никто на улицу не высовывался, пока солнце высоко не взойдёт. И обратно возвращайтесь прежде, чем позвонят к вечерне. Поняли?
— Ну, Ма... — заныл Уильям.
— Сейчас же оба в дом, и никаких разговоров.
Ма больно шлёпнула меня и подтолкнула к двери. Это было несправедливо. Я не сказала ни слова, это Уильям с ней спорил.
Уильям пнул дверной косяк, но не посмел ничего возразить Ма. Он уселся на пол у очага.
— Глупые девки. Я бы не стал с криком убегать от Оулмэна. Я хочу его увидеть. Пусть даже не думает, что я буду сидеть дома.
— Ага, и я тоже, — я старалась казаться такой же мрачной, как он, и пнула ближайшую скамейку, та опрокинулась, из миски, которую Ма на ней оставила, высыпались на пол бобы. Они раскатились по толстому слою камыша, устилавшего пол. Ма меня убьёт! И зачем она там поставила миску? Я полезла собирать мелкие бобы, но каждый раз, как я хватала один, несколько других проваливались вниз.
— Получишь хорошую трёпку, когда Ма это увидит, — ухмыльнулся Уильям, нарочно расталкивая ногой бобы.
В животе заныло. Я ещё чувствовала, как меня шлёпнула рука Ма. Я подкралась к двери. Можно удрать, пока она ещё болтает с толстой Летицией.