— Если сейчас же не прекратите свару, я скажу вашему отцу, и тогда ни один из вас не пойдёт завтра смотреть сожжение. Я по доброте сердечной стараюсь помочь вашему бедному дорогому папе, а вы оба только и делаете, что донимаете меня так, что уже голова раскалывается, — Летиция плеснула водой из ковша на собаку, попытавшуюся проскользнуть в дом вслед за ней. Псина зарычала, но ушла.
— Смотри, что ты наделала, — зашипел мне на ухо Уильям. Это всё из-за тебя, мелкая свинячья какашка.
— Крутитесь под ногами весь день, — продолжала ворчать Летиция. — Давайте, делайте хоть что-нибудь — принесите воды. И не из колодца, он ещё проклят, таким и останется, пока нечестивая девчонка не превратится в пепел. Идите к реке, притащите воды оттуда. И чтоб выбирали место почище, не то принесёте мне ведро грязи. А теперь живо пошли, иначе велю отцу отстегать обоих.
Она повесила на плечо Уильяму пару кожаных вёдер, связанных верёвкой, и выставила нас из дома.
Уильям оттолкнул меня и быстро пошёл по дорожке, стараясь оставить меня позади. Пришлось бегом его, догонять. Он злится, когда я хожу за ним, потому я это и делаю. Но уж лучше бы мне ходить самой — за ним угнаться трудно. Хотя чувствую я себя получше, только ноги ещё слабые.
Я почти не помню, как болела. В голове всё смешалось — потоп, болезнь, Оулмэн. Иногда я сама не знаю, что правда, а что просто страшный сон.
Не знаю, сколько я пробыла в доме женщин, но помню, как очнулась в комнате размером больше, чем сразу два дома, там стояло много-много кроватей, а в них стонущие люди. Мне было страшно. Я ела то, что давали серые женщины, их еда заколдована, и теперь я зачахну и умру. Я прямо чувствовала, как меня клюют птицы, так предрекала Летиция. Мне было так страшно, и я всё кричала и кричала, но Летиция пришла и спасла меня — она говорит, что чуть не опоздала.
Я думала, дома меня будет ждать Ма. А её не было. Отец сказал, она больше не вернётся. Я не поверила и плакала по ней, пока отец меня не отшлёпал. Я и сейчас по ней плачу, только по ночам, закрываю рот одеялом, чтобы он не слышал.
— Кончай таскаться за мной, — Уильям нарочно столкнул меня в кусты. — Думаешь, мне хочется, чтобы все видели, как я хожу с девчонкой? И не надейся пойти со мной завтра, не выйдет. Я вообще не знаю, зачем ты собралась туда идти. Обделаешься и будешь звать маму... И орать начнёшь ещё до того, как огонь её коснётся.
— Вот и нет!
— Да точно. Ты ведь даже не знаешь, как это происходит, да?
— Можно подумать, ты знаешь.
Ноги дрожали, но отставать я не собиралась.