Прежде, будучи хозяйкой в доме мужа, я просто послала бы за свечами мальчишку. Я вообще не задумывалась о них, разве что присматривала, чтобы ни одна не оказалась в котомке какой-нибудь шустрой служанки. В Брюгге наши сестры, державшие пчел, сами делали свечи из воска, пахнущего медом, тимьяном и свежесобранными яблоками. И будто сладости самого воска недостаточно, они смешивали его с розмариновым, лавандовым и розовым маслом, и даже зимой наши комнаты наполняло дыхание теплого, сонного лета. Я знаю, грешно оглядываться назад. Но я повторяю этот грех снова и снова, как пьяница, что не в силах отказаться от вина. Не знаю, зачем я это делаю, воспоминания приносят мне лишь боль.
Река всё глубже уходила в расселины холма, вода низвергалась пенным потоком с валунов и камней. Долина круто поднималась вверх, и вскоре, чтобы идти вдоль берега, пришлось взбираться на скалы. На солнечном свете в брызгах разбивающейся о камни воды играла лёгкая радуга. Но мы не видели и следа трав, необходимых Целительнице Марте.
Я вскарабкалась на холм у излучины реки и взглянула на долину. Далеко внизу простиралась равнина, жёлто-зелёные участки пастбищ чередовались с тёмно-коричневыми полосами уничтоженной бурей пшеницы. Река, извиваясь, скользила по равнине, поблёскивая на солнце сквозь кусты и деревья. Вдалеке земля переходила в изумрудные с коричневыми краями болота, а за ними виднелась тёмно-синяя линия моря, сливающаяся на горизонте с бледно-голубым небом. Здесь было так спокойно, только с шумом разбивалась о камни вода да кричали стервятники, кружащие в тёплом воздухе, едва шевеля крыльями. Обернувшись к реке, я заметила поросль из тёмно-зелёных листьев.
— Норичник, — окликнула я Кэтрин, показывая на траву. — Немного, но начало положено.
Она нахмурилась.
— Но это же ранник.
— Как ни назови, это то, что просила Целительница Марта. Ты собери этот, а я пойду дальше, может, найду ещё. Будь осторожна, не порежься листьями. Срезай их, не пытайся срывать. Стебли у них жёсткие, ты можешь порезать пальцы.
Я двинулась вверх по реке и вскоре потеряла Кэтрин из вида. Я нашла ещё одну поросль норичника, но листья оказались все в дырах и плесени. А потом увидела ещё одну, выше по склону, она выглядела получше. Я продолжала взбираться наверх, зная, что Кэтрин последует за мной или будет сидеть и ждать моего возвращения. Я наслаждалась одиночеством. Ни звука колокола, ни криков детей. Впереди с шумом неожиданно взвился вверх жаворонок, как будто он, как и я, радовался свободе в этот день. Я добралась туда, где река пробивалась через скалу и бурным потоком падала на другую сторону, но на изгибе реки берег переходил в длинную отмель, поросшую жёсткой травой.