— Ужас!.. — сказал баск. — Для забияк, превосходно владеющих шпагой, такое занятие не назовешь удачным.
— Погибла Гасконь!.. — воскликнул дон Баррехо, и глаза его увлажнились. — Земля храбрецов вымирает.
— Да брось ты, дружище, — сказал трактирщик. — Гасконь никогда не умрет, хотя ее сыновья вынуждены торговать вином и повесили свои ржавеющие шпаги на прокопченные стены или над камином. Но наши руки сохраняют способность наносить быстрые уколы.
— Ты прав, друг, — согласился дон Баррехо, с готовностью расставаясь с внезапно нахлынувшей тоской. — Мы навсегда останемся самыми грозными дуэлянтами Франции. Эй, Мендоса, протяни свою пятерню моему соотечественнику, и ты, Де Гюсак, сделай то же. Пожми руку одного из самых знаменитых флибустьеров, которые только жили под американским небом.
— Флибустьер, ты сказал?
— Тс-с! Помолчи пока. Принеси лучше нам выпить, если у тебя в погребке еще остались бутылки.
— Для друзей всегда найдется, — ответил трактирщик, исчезая в соседнем помещении.
— Где ты с ним познакомился? — спросил Мендоса у дона Баррехо.
— В Панаме, где он, по-моему, продавал бананы. А что ты хочешь? Америка не создана для гасконцев.
— На что ты жалуешься, плут? У тебя восхитительная жена и погребок с прекрасным ассортиментом, который приносит тебе много пиастров. Чего тебе больше желать?
— Чтобы больше ни один сын земли забияк не торговал вином, — ответил дон Баррехо трагическим голосом.
— Но ты же всегда готов пить его.
— Tonnerre!.. Задира, живущий только приключениями, всегда пьет как губка.
— Тогда оставь на время в покое свою великую Гасконь, которая никогда не была больше любой испанской провинции, и займемся маркизом. Мы пришли сюда не затем, чтобы спорить о твоих соотечественниках.
— Я часто становлюсь тупым, дружище, — сказал дон Баррехо. — Я совсем забыл, что мы пришли в Сеговию-Нуэву ради похищения маркиза де Монтелимара. Этот вельможа нам нужен, и повалим его, как свалили перед этим Пфиффера.
— К несчастью, маркиз не ходит пить в таверны, и хватать его придется не здесь.
— Положись на меня, — ответил дон Баррехо. — Пока что мы проникнем в его дом, и это уже много. Tonnerre!.. Гости маркиза де Монтелимара!.. Этот проклятый маркиз, в сущности, умеет ценить храбрость. Он — настоящий кабальеро.
В этот самый момент появился Де Гюсак с корзиной, полной бутылок довольно почтенного вида.
— Последние, — с грустной улыбкой сказал он. — Надеюсь, они из лучших. Можете спокойно осушить их; я берег их для друзей, а друзья сюда так и не пришли. Франция очень далека, да и у буканьеров Мексиканского залива, а они почти все мои соотечественники, есть достаточно оснований не появляться здесь. Даже в Сеговии-Нуэве веревок предостаточно.