Как и посейдонцы, люди сегодня тоже назвали бы принцессу Лоликс женщиной поистине царственной внешности и яркой личностью. Кстати, она очень походила на твоих светловолосых дев, Америка. Но только внешне, характером же, в отличие от них, была подобна жестокой, безжалостной львице, которой всегда сопутствовал успех. По крайней мере, в то время, когда я увидел ее впервые. Тогда трудно было и представить, что Лоликс сможет измениться и воплотит в себе лучшие женские добродетели. Некоторые виды роз, пока они еще в бутонах, кажется, сплошь состоят из одних шипов. Но каким же чудом красоты становятся они, когда, наконец, открывают свои сердца солнцу и росе!
Мне пришло в голову, что принц Менакс до сего времени не слышал столь подробного рассказа, так как по каким-то причинам ждал случая, чтобы послушать его вместе со мной. И сейчас, когда эта девушка так честно и безжалостно обнажила свой характер, он был почему-то слегка обескуражен. Несколько мгновений астик молчал, потом спросил:
— Принцесса, верно ли я понял, что его Величество император Сузрна не сделал с тобой и твоими спутницами того, чего ты, воспитанная в обычаях своего народа, ожидала, — не отдал вас во власть вожделению и похоти мужчин?
— Да. Не скрою, что была крайне удивлена, когда Рей Эрнон не сделал этого. Я не имела бы права жаловаться, ибо таковы превратности войны. Но он заявил, что никто из суэрнианцев не воспользуется нами, и, видимо, чтобы этого не случилось, отправил нас в другую страну. Скажи, не совершат ли это с нами здесь?
— Никогда! — заверил Менакс, и его губы даже сжались от негодования при столь безосновательном предположении. — Наше правительство будет опекать вас до тех пор, пока граждане Посейдонии не изберут вас в жены. У некоторых представителей нашего народа весьма странные вкусы.
— В твоих словах опять слышен сарказм, астик, — заметила салдийка.
Принц слегка приподнял брови и, не удостоив вниманием ее реплику, сказал, что женщинам из Салдии не будет разрешено когда-либо вернуться домой, потому что…
— Домой? Никогда! — резко прервала его Лоликс. — У меня нет и больше не будет желания увидеть эту страну. Отныне Посейдония — мой дом.
— Как хочешь, — сказал Менакс. — Ты очень странная девушка, коли из любви к силе отрекаешься от своих богов, дома и родины. А что же остальные твои подруги по несчастью? Они такие же, как ты? Тоже уже забыли все родное?
Принцесса устремила пристальный взгляд на своего критика, губы ее задрожали.
— Ах, астик, ты жесток. — Она резко повернулась и пошла прочь. Таким был этот нераспустившийся розовый бутон, который все мы ошибочно приняли за чертополох. Что касается меня, то в моих чувствах смешались восхищение, раздражение, изумление и Бог знает что еще. Я дивился ее противоречивому характеру, тому, как бессердечно и откровенно жаждала она власти над людьми, жаждала до такой степени, что разорвала все естественные связи ради обладания ею, и тут же по-женски болезненно реагировала, увидев осуждение такого своего поведения. Мне было жаль девушку оттого, что она столь бесхитростна и так искренна в своем бездушии. Откровенно рассказывая о своих недавних приключениях, Лоликс, очевидно, хотела вызвать восхищение слушателей, но вместо этого воспоминания причинили ей боль. Я подумал, что принц сделал ей заслуженный упрек, который, несмотря на резкость, не мог не оказать полезного воздействия.