«Слушай, дорогой, ну куда ты пропал? Я звоню всю ночь, думал, ты уехал. Через три дня буду в Ленинграде с нужными людьми, сделай им “Асторию” или “Европейскую”. А я остановлюсь у тебя». — Это был Азиз, давнишний приятель Вадима.
— Ты знаешь, я всегда рад тебя видеть, — сухо ответил Вадим.
— Вадим, друг, ты же знаешь мою слабость, найди мне пару свеженьких девочек. О цене договоримся. Среди твоих студенточек осталась для меня хоть одна девственница? Люблю быть пионером! — кричал в трубку Азиз.
— Хорошо, надо подумать. Ну ладно, до встречи. Все будет путем, — и Вадим повесил трубку.
Азиз был крупным спекулянтом, так называли в Советском Союзе всех, кто занимался куплей-продажей. Спекулировал он всем, чем только мог, и слыл подпольным миллионером. Вадим не знал точно, как Азиз нажил свои миллионы, но поговаривали, что не брезговал он ничем. Ему не страшны были ни милиция, ни КГБ, там у него всегда находились свои люди, которые предупреждали его в случае опасности. Эти осведомители получали у него ежемесячную зарплату. Большой слабостью Азиза были бриллианты. Он млел при виде этих драгоценных камней, скупал их, не жалея денег. Не мог он устоять и против молоденьких девочек, особенно девственниц. Он любил их брать силой, их вопли возбуждали его, только так он получал удовольствие. Любил видеть лица, искаженные болью, глаза, переполненные страхом. Вадим прекрасно знал это и всякий раз боялся, что влипнет с ним в большие неприятности. Но всегда получалось так, что девушки брали предложенные деньги и молчали. Азиз умел выходить сухим из воды.
Вадим задумчиво посмотрел на Надю. «Надо пристроить ее куда-нибудь на это время. Эта девушка Азизу не достанется. Но вот только куда бы ее деть?» — думал он. Тут Вадим вспомнил о Полине Ивановне, матери его друга. Она жила этажом ниже, в коммунальной квартире, и у нее была свободная комната: сын ее уехал в Москву и пока не собирался возвращаться. «Вечером пойду к ней, думаю, не откажет», — решил Вадим.
Надежда уже убрала со стола и теперь мыла посуду. Вадим невольно залюбовался девушкой. Ее золотистые волосы были заплетены в тугую косу. Таких кос теперь и не увидишь, все носят короткие стрижки. На минуту он представил ее, лежащую в постели с распущенными волосами, прикрывающими обнаженное тело и ее молодую девичью грудь, но сразу же отогнал от себя сладострастные видения. Надя, словно почувствовав что-то, резко повернулась, но увидела спокойное серьезное лицо Вадима. Она подумала про себя: «Вот дура, вечно что-то почудится. Нет, зря прабабка говорила, что у меня собачье чутье. Вовсе нет»…