— Не может быть, его же не поднять! — воскликнул Вадим.
— Да как же — не поднять, — вздохнул старик. — Хорошее было зеркало, антикварное. Вадим вышел в коридор. Вся компания была уже навеселе. Андрей не замечал Вадима, хихикал, потирая руки, говорил:
— Ну ребята, устроим комиссару веселую жизнь. Может, быстрее на тот свет отправится.
Вадим, не говоря ни слова, открыл дверь на лестницу, схватил Андрея за шиворот и вышвырнул из квартиры вон, да так, что тот кубарем покатился вниз. Повернувшись к затихшей компании, он вежливо попросил всех выйти. Снизу доносились проклятья:
— Я тебе отплачу, я тебе так отплачу, будешь меня долго помнить!
Однако Вадим не боялся этого жалкого человечка. Вернувшись в комнату к старику, он спокойно сообщил, что попросил всех уйти. Надежда и Николай Степанович слышали все, но промолчали.
— Если среди ночи он опять устроит шум, звоните мне или вызывайте милицию, — посоветовал Вадим.
— Он отключает телефон. Не идти же к нему просить, чтобы включил, — вздохнул старик.
Надежда сидела молча. Ей вспомнилось детство, когда отец приходил домой пьяный, колотил мебель, хватал топор, крича испуганному ребенку, что отрубит матери голову. Девочке было очень страшно, она не могла уснуть, когда отец вечером долго не возвращался. Это значило, что тот придет пьяный. Она жалела мать, видя ее красивые заплаканные глаза, но потом, на следующий день, мать вымещала свои обиды на детской спине. Поэтому Надя с детства боялась пьяных компаний, а уж здесь и подавно тряслась по ночам от страха, сидя в своей комнатушке. Старику она не жаловалась, ведь он ничем не мог помочь ей, а уходить было некуда.