Кроме одной.
Маркус присел на корточки, чтобы получше рассмотреть. Казалось, плитку вынули, протерли и поставили на прежнее место в углу комнаты. Маркус заметил, что она не закреплена, подцепил ее пальцами и без труда поднял.
Плитка скрывала неглубокую полость в углу. Маркус сунул туда руку, пошарил немного и вытащил металлическую коробку сантиметров тридцать в длину.
На ней не было ни висячего замка, ни скважины. Маркус поднял крышку. И не сразу понял, что перед ним, лишь через некоторое время сообразил, что удлиненный белесый предмет, лежащий в шкатулке, – кость.
Вынул ее и осмотрел, держа обеими руками. По форме и размеру определил, что это плечевая кость человека. Ему показалось, будто он всегда это знал, хотя и не мог понять откуда. Но следующее открытие заставило его забыть обо всем.
Судя по степени кальцификации кости, жертва не достигла полового созревания.
Неужели на совести Альберто Канестрари – смерть ребенка? От ужаса у Маркуса на миг остановилось дыхание, задрожали руки. Нет, это невыносимо. Он недостоин того испытания, какое уготовил ему Господь. Маркус хотел было осенить себя крестом, но тут заметил маленькую подробность.
Каким-то острым инструментом на кости было процарапано имя. Астор Гояш.
– Мне очень жаль, но это возьму я.
Он обернулся: прямо на него смотрело дуло пистолета. Оружие держал тот самый толстяк в пиджаке и при галстуке, который пытался напасть на него в амбулатории пару часов назад.
Маркус не предвидел такой встречи. Здесь, за много километров от жилья, в чаще леса, среди развалин, ситуация складывалась не в его пользу. Наверняка он здесь и умрет.
Но он не желал умирать еще раз.
Сцена вдруг показалась ему до боли знакомой. Такой же точно страх он уже испытывал под дулом пистолета. В гостиничном номере в Праге, когда убили Девока. Внезапно, вместе с чувством страха, к Маркусу частично вернулись воспоминания о том, как все происходило.
Он и его учитель не просто стояли и смотрели. Была борьба. Он набросился на третьего человека, наемника-левшу.
И сейчас, протягивая бесноватому плечевую кость, Маркус резко вскочил и кинулся на него. Тот, не ожидая столь быстрой реакции, не успел сгруппироваться. Невольно попятился, споткнулся о контейнер и свалился на пол, выронив пистолет.
Маркус завладел оружием и навис над противником. Сердце гулко билось, кровь пульсировала в висках – он никогда не испытывал ничего подобного. С этим чувством было никак не совладать. С ненавистью. Он приставил дуло к голове толстяка. Сам себя не узнавая, желал только одного – спустить курок. И только крик лежащего помешал ему выстрелить.