Зеленый «субару» Раньери Маркус узнал по части капота, которую пощадил огонь. Тело водителя внутри было прикрыто простыней.
Маркус понял, почему автомобиль сыщика оставлял повсюду масляные пятна. Он ошибался: не было никакой связи с местом, куда Раньери ездил прежде и где повредил машину. Речь, по-видимому, шла о тормозной жидкости: кто-то вывел из строя тормоза.
Авария не могла произойти случайно.
Песня предназначалась ей. Недвусмысленное послание. Оставь все как есть. Брось расследование. Так будет лучше для тебя. Или – наоборот.
Ищи меня.
Струи воды из душа хлестали по затылку. Сандра стояла неподвижно, закрыв глаза, упершись ладонями в стенку. В голове у нее то звучала мелодия Cheek to cheek, то раздавались последние слова Давида, записанные на диктофон.
«Погодите! Погодите! Погодите!»
Сандра решила, что не будет плакать, пока не кончится эта история. Было страшно, но отступать она не собиралась. Теперь она знала.
Кто-то виновен в гибели ее мужа.
Для истерзанного сердца вдовы это открытие обернулось иллюзией, будто можно поправить непоправимое. Мысль о том, что она в состоянии что-то сделать, хотя бы частично восстановить абсурдно, несправедливо утраченное, странным образом утешала ее.
Она сняла номер в скромном однозвездочном отеле неподалеку от вокзала Термини, где в основном останавливались группы паломников, которые приезжали, чтобы посетить святые для христиан места.
Здесь остановился Давид, когда приехал в Рим. Сандра попросила тот же номер, который, к счастью, оказался свободен. Чтобы провести собственное расследование, ей было необходимо воссоздать вокруг себя те же условия, в которых действовал он.
Но почему, обнаружив запись, она сразу не отправилась в полицию и не рассказала о том, что произошло? Не то чтобы она не доверяла коллегам, ничего подобного. Был убит муж сотрудницы полиции, делу быстро дали бы ход. То был неписаный закон, определенный кодекс чести. По крайней мере, она могла бы переговорить с Де Микелисом. Сандра твердила себе, что хочет собрать побольше доказательств, чтобы облегчить коллегам работу. Но истинный мотив заключался в ином. Хотя Сандра не желала себе в этом признаваться.
Она вышла из душа, завернувшись в махровую простыню. Мокрая, вернулась в комнату, положила чемодан на постель и стала выкладывать вещи, пока не нашла то, что положила на самое дно.
Свой табельный пистолет. Проверила затвор и предохранитель, положила оружие на тумбочку. С этого момента она всегда будет носить его с собой.
Она надела трусики и начала устраиваться. Сняла маленький телевизор с полки, поставила туда радиопередатчик, положила записную книжку Давида с теми странными адресами и диктофон. Скотчем прилепила на стену пять проявленных ею фотографий, сделанные «лейкой». Первая изображала леса недостроенного дома, ее Сандра уже использовала. Потом шла совершенно темная, но и ее Сандра решила сохранить. Дальше – мужчина со шрамом на виске. Фрагмент картины и, наконец, изображение мужа, голого по пояс: он приветственно махал рукой и в то же время фотографировал себя в зеркале.