Практика? Эмма плотно сжала губы и провела рукой по голове, чувствуя подступающую злость. Вдруг стало ужасно жарко. От нее не ускользнула пустота, прозвучавшая в слове «обоим». Она не позволит ему втянуть себя в это под предлогом проклятой обоюдной выгоды.
Когда он снова заговорил, ей показалось, что на голову опрокинули ведерко со льдом.
— Но раз уж нам приходится так это называть, думаю, не стоит спешить менять отношения в том, что касается работы. Почему мы должны отказываться от того, что дает хороший результат, только потому, что стали ближе? Может, стоит немного подправить наше соглашение? Добавить пару приложений?
Дэн говорил шутливым тоном, будто поддразнивал ее, предлагал что-то забавное. Будто ждал, что она с радостью схватит его за руки и скажет «да».
— Новые правила, весьма забавно. Можно по-прежнему ходить вместе на деловые встречи, получая от них все, что они могут дать, но не устанавливать ограничений. Теперь нам не надо делать вид, что мы пара, не надо расходиться на ночь в разные стороны.
Он хотел продолжать видеться с ней без обязательств. Как всегда, работа оставалась для него самым главным. И он по-прежнему хотел, чтобы она была его персоной «плюс один», облегчала переговоры и ходила с ним на благотворительные обеды. С единственной разницей, что теперь делила бы с ним постель. Что ж, ей очень, очень повезло.
Вся радость, которая росла в ней день ото дня всю неделю, заставляя нетерпеливо ждать новой встречи, перестала бурлить внутри и постепенно исчезла, как исчезают пузырьки в бокале шампанского. Аромат еще оставался, терпкий запах белого винограда, присущий этому напитку, когда он был изысканным вином, но стоило попробовать, и становилось понятно, его лучшие времена уже в прошлом. На самом деле вам дали отстой.
Единственное, что знала Эмма без тени сомнения, она никогда не будет отстоем. Ни для кого.
Даже для него.
Она встала. Вдруг ощутила поразительное спокойствие. Ей так хотелось, чтобы Дэн принадлежал ей, что она поверила, будто готова на все, лишь бы удержать его.
Но когда дошло до дела, обнаружила, что не может поступиться самоуважением.
Он в недоумении смотрел, как она взяла сумочку и палантин, давая понять, что идет не в дамскую комнату. Уходит.
— Куда ты?
— Домой.
Потом подвинула стул на свое место. Жгучее разочарование стояло в горле, как болезненный ком. Эмма опасалась, что оно обернется слезами, если она на него посмотрит. Нет, она не станет плакать. Ни за что.
Стремительно вскочив, Дэн взял ее за локоть.
— Почему? В чем дело? Ты заболела?