По дороге в Бидл-добл
Где растет тенистый тополь
Шел веселый паренек
Не жалел своих сапог
И махал ему ветвями тополь
Веткой вслед ему махал
Тополь
Значит он дорогу знал
Тополь
Шел он шел он шел он шел
И любовь свою нашел
И сказал ей: Бидл Балл Барадл
Бидл значит я люблю
Добл — счастье я найду
А Барадл — крик души и вопль.
Так вот, здесь описаны преимущественно впечатления от полузабытых или почти забытых песен. От иных осталась лишь пара строк, которые я приведу, чтобы они не исчезли вовсе. Ведь многие песни исполняют не с возвышения и без музыкального сопровождения. Знатоки утверждают даже, что лучшие песни это те, которые произносятся сами собой, не слишком членораздельно. Их не поют громко, а напевают именно по две-три строчки, прочее забывается. Эти же две строки, или одна строка, или даже полустрока иногда становятся речением, истоки которого утрачены.
Мать рассказывала мне, как во время Гражданской войны в их городок приехали уличные певцы. Исполнив несколько песен, они протягивали руки за платой, которая в те времена была натуральной, в виде продуктов питания, а получив ее, продолжали:
Мы бы спели вам опять
Дайте сахару фунтов пять
Лапотяпотя!
Лапотяпотя!
Просимая цена была фантастически высокой, но припев «лапотяпотя» звучал завораживающе.
Часть песенного материала занесена детскими чернилами в тетрадки юных школьниц. Преимущественная доля этих стихов прочно забыта по причине дурного качества. Но я недавно поймал себя на бормотании чего-то вроде «Джон-Грей красавец…» как раз из этих тетрадок. Привожу то, что помню:
В стране далекой юга
Там где не свишет вьюга
Жил-был испанец
Джон-Грей красавец…
Испанец, красавец. «Свищет вьюга» тоже как будто довольно талантливо. Был там и припев:
У Джон-Грея денег хватит
Джон-Грей за все заплатит
Джон-Грей на все готов!
Или:
А вот что пела маленькому Бобу Акселю сосланная в Мончегорск дочь графа Шувалова:
Да, я скажу вам не робея:
Даме нельзя без чичисбея
Бродят по улицам фашисты
К дамам они пристают…
Стихи были сочинены году в 26-м для какой-то театральной постановки, по-видимому в Петербурге. На вопрос об этой песне моя мать засмеялась и вспомнила еще пару строк:
Как мы по улицам гуляли
Как нас фашисты обокрали…
Дочь Шувалова напевала во время той самой Второй мировой войны. В Мончегорск ее сослали еще в тридцатые годы. А пела она, наверное, слыша по радио слово «фашисты», которое использовалось в те времена совсем в другом значении. Но вот слово «чичисбей» тогда уже совершенно вышло из употребления.
Моя институтская приятельница, которую звали Керкира или Кирена — собственно, я ее так прозвал, опираясь на строку из Аристофана: