Мы сидим на полу, я — держа Чарли на руках и покачивая его взад-вперед, а врач — держа его руку и незаметно стараясь прослушать его пульс. Я спрашиваю, думает ли он, что это менингит; это слово давно сидит у меня в голове, но мне так страшно в это поверить, пока я не произношу его сама вслух. Он кивает головой и смотрит на меня; в его глазах страх. После этого мы не произносим ни слова. Чарли все еще в своей пижаме в бело-голубую полоску, и я пересчитываю полоски снова и снова, и мы сидим в мертвой тишине, кажется, целую вечность, когда раздается сирена «скорой помощи». Семнадцать белых полосок, шестнадцать голубых. Приезжает «скорая», врач и водитель ведут шепотом какой-то разговор. Несу Чарли к машине. Он очень тяжелый, но я не хочу никому его отдавать.
Так странно сидеть в машине «скорой помощи». Дежурный врач не трогает Чарли, но дает мне кислородную маску, чтобы держать ее у его лица, так что я сижу, держа его на руках, и стараюсь не упасть на пол каждый раз, когда машина делает поворот. Никто ничего не говорит, ничего не выражающие лица и полное молчание. Возможно, он ничего и не может сделать, возможно, он просто дежурный фельдшер, но мне так хочется, чтобы он сказал что-нибудь ободряющее. Мы сворачиваем с главной дороги к больнице и направляемся к отделению «скорой помощи». Я думаю, что нас уже готова встречать бригада специалистов, но вместо этого нас встречают закрытые двери, и все место кажется совершенно пустым. Они укладывают Чарли на каталку и оставляют ее в коридоре. Наконец приходит сестра и говорит: «Бокс три», но когда мы отодвигаем занавеску, видим, что на кровати лежит какой-то мужчина. Он уставился на нас, я уставилась на него, и мы опять оказываемся в коридоре, пока медсестра думает, что делать дальше. Проходит минута за минутой, а Чарли выглядит хуже, чем дома.
Все это не воспринимается как происходящее на самом деле, но я вдруг начинаю понимать, что нужно что-то делать и каким-то образом собраться для следующей атаки и пригрозить возбудить судебное дело, если кто-нибудь прямо сейчас не вызовет педиатра. Хватаю за грудки врача, проходящего мимо, и требую, чтобы он сделал что-нибудь, он соглашается посмотреть, всем своим видом показывая, что считает меня сумасшедшей и что мне нужно отпустить его галстук. Я говорю ему, что это скорее всего менингит, и вдруг все приходит в движение. Сестра говорит, что она не виновата, ей никто не сказал, и врач бросает на меня гневный взгляд. Я уже приготовилась кричать, но тут в конце коридора появляется мужчина. Он устраивает страшный скандал, кричит на сестер и вообще ведет себя так, будто он здесь хозяин, я думаю, что это и есть дежурный педиатр. Или хорошо одетый алкоголик.