– Как в Лондоне, – повторила Джулия, и Доротея слабо улыбнулась.
– Точно.
Стивен перевел глаза с сестры на Джулию. Он казался озадаченным.
– Неужели английское общество столь закрыто для понимания?
– Да, – одновременно отозвались его спутницы и, взглянув друг на друга, хихикнули.
– А я-то всегда думал, что мы, англичане, простой народ. Если у нас есть хорошая говядина, несколько сотен акров земли, наследник и доход больше тысячи фунтов в год, мы довольны. Оказывается, нет. – Он отвесил женщинам шутовской поклон. – Но вы меня поправили. – Он протянул сестре руку. – А теперь, Дороти, не желаешь ли потанцевать?
Доротея сделала шаг назад и нервно пригладила руками лавандовое платье.
– Нет, но ты можешь пригласить Джулию. – Она раздраженно поморщилась, когда он заколебался. – Да ладно тебе! Мы оба знаем, что Джулия не простая служанка. Она такая же леди, как и я, а танцует наверняка лучше, чем все присутствующие здесь дамы.
– Сомневаюсь, что австрийская императрица – или любая другая высокопоставленная австрийская особа – согласится с тобой в этом вопросе, – парировала Джулия, чтобы разрядить обстановку, но Стивен смотрел на нее в упор и выражение его лица было непроницаемым. – Я имела в виду, что именно австрийцы изобрели вальс, – тихо закончила она.
– Тогда мы должны попробовать их превзойти? – проговорил Стивен и протянул Джулии затянутую в перчатку руку. Она несколько мгновений молча смотрела на нее, прежде чем протянуть свою. Разве пристало служанке танцевать с хозяином? Падшей женщине вальсировать с дипломатом? Она позволила ему вывести себя в центр зала, остро чувствуя тепло его руки, глядя на его красный мундир. Интересно, есть ли мужчина, которому не к лицу военная форма? Когда Джеймс облачился в мундир, он перестал быть мальчиком, а стал ее братом. А потом – героем. Стивен Айвз тоже очень красив. И любая леди должна быть счастлива, кружась по залу в его объятиях.
Он положил ей руку на талию, и Джулия снова ощутила тепло. А когда он закружил ее по залу, она поняла, как давно не танцевала.
Она изо всех сил старалась не думать о своем последнем вальсе, том, из прошлой жизни. Стивен был не так высок, как Томас Меррит, и двигался с грациозной достойной сдержанностью. В Томасе чувствовалось больше страсти, от которой перехватывало дыхание.
– Скажите, кто для вас важен? – спросила она, глядя поверх его плеча на толпу. – С кого начать? Вы, кажется, говорили, что есть еще два бальных зала, где также много людей?
Стивен улыбнулся, отчего в уголках его глаз появились тоненькие морщинки.