– Ты здесь?
– Да, – ответила Эсси. Ее почти не было видно на утреннем свету. – Ты… ты меня похоронил? А я все еще тут… Получилось, как ты говорил?
– Посмотрим. Ты последи, чтобы мои ребята не вылезли. Не надо никому этого видеть.
Зрелище им в самом деле могло предстать неприятное: я распахнул на груди куртку и рубашку, вынул кинжал – не трофейный, свой, отточенный до бритвенной остроты, – выбрал место и спокойно сделал надрез.
За плечом ахнула Эсси.
– Перестань, – сказал я. – Тайника надежнее не найти. Сама понимаешь, кошель могут срезать, сверток – украсть, а то еще обронишь его, ищи тогда… Не бойся, тут ты будешь в сохранности.
– Ой, мама… – только и прошептала она, глядя, как я одну за одной прячу хрупкие косточки ее кисти.
Еще немного, и от разреза даже следа не останется, только потеки на коже и на лезвии кинжала.
– Север, кто ты такой? Почему?.. Ты меня видишь, ты можешь делать такие вещи… ой…
– Так уж вышло, – ответил я и поднялся. – Давай проверим, Эсси, выйдет ли у нас что-нибудь?
Вроде бы вышло. Во всяком случае, привидение смогло преодолеть тот невидимый рубеж, за которым оставалось много лет.
– Значит, я теперь привязана к тебе? – тихо спросила Эсси.
– Не знаю. Мы же не проверяли, насколько ты можешь удалиться от меня, верно? Но в любом случае, едва только ты пожелаешь, я похороню твои останки и принесу жертву Великому Нижнему, чтобы забрал тебя насовсем и дал упокоиться с миром. Обещаю.
– По-моему, тебе можно верить, Север, – сказала она. – Пусть будет так. Я останусь с тобой, покуда не надоем… или покуда мне не надоест. Я тогда скажу тебе, а ты найди для меня место посимпатичнее. Вроде этой лужайки, хорошо?
– Конечно.
– Тогда иди и буди своих подопечных, – велела Эсси. – Они слишком долго спят, а солнце уже высоко, вам пора в путь!
– И правда что, – пробормотал я, направляясь к месту нашей ночевки.
Не удержался и обернулся: Эсси стояла возле Везунчика (а тому уже и дела не было до привидения, привык), и выглядела она совсем иначе, нежели ночью.
Не стало на ней дорогого, шитого золотом платья, и пышная прическа, украшенная драгоценностями, тоже пропала. Теперь это была обычная девчонка в простом светло-синем платье без единого украшения, с распущенными длинными каштановыми волосами и очень грустными глазами. Это ее похитили те подонки, не раззолоченную княжну… И я искренне пожалел о том, что время необратимо, а мерзавцы давно получили свое.
– Подъем! – гаркнул я, заглянув в подвал. – Пора в дорогу!
– Очень есть хочется… – были первыми словами Златы.
– И пить… – добавил Золот, помогая ей выбраться наружу.