И хотя он держал меня нежно, он был отдаленным. Напряженным. Ахмос стал скалой, на которую было опасно взбираться. Тепло его взгляда угасло.
— Буду в порядке, — выдавила я.
Его серые глаза говорили о многом, но я не могла этого прочесть. Воздух был тяжелым от напряжения, и я сцепила руки у своей талии. Я остановила себя и начала играть с завязками одеяния, не было сил смотреть в глаза. Пространство между нами было полно лезвий, и каждая секунда без разговора меня ранила. Когда он заговорил, он позвал Эшли и Тию.
— Пора, дамы, — сказал он, отвернувшись от меня и озираясь. — Ваш сосуд вернулся.
Я не могла дышать. Сосуд? Этим я была для него. Телом, в котором была девушка, которую он любил? Как он мог быть таким жестоким? Это не было на него похоже. Так мне казалось. Но знала ли я его на самом деле?
Он, скорее всего, злился. Особенно, потому что видел Тию с Астеном, а меня — с Амоном. Любого парня это расстроило бы. Но я не должна была расстраиваться, верно? Он знал, как мне больно видеть их с Эшли. Он даже признался в этом, когда был с ней во сне. Я думала, что между нами было что-то особенное. Между Ахмосом и Лили. Что-то новое и ценное. Я полагалась на него. Зависела от него. Я думала, что начинаю… любить его.
Одно чудесное мгновение я была одна. А потом вернулись два внутренних голоса. Разум вдруг показался тесным, мысли запутались. Я смогла как-то подстроиться под девушек, и мне стало лучше. Удивительно, но я скучала по ним.
«Ах, Лили, — сказала Эшли с ноткой печали в голосе. — Мне жаль».
«Мне тоже», — ответила я.
«Уверена, он не хотел, чтобы это так прозвучало», — сказала она.
Тиа молчала, но с ее стороны вскоре донеслось успокаивающе мурлыканье, когда она устроилась удобнее.
Я словно оказалась с лучшими подругами после того, как мне разбили сердце. Пока я страдала в разуме и сердце, они скорбели со мной. Слезы текли из моих глаз, пока я думала о том, что потеряла. Что мы потеряли, ведь все мы что-то утратили.
Мы отошли от Ахмоса, оставив его и его серый взгляд позади, и пошли по пляжу. Небу плелся за нами, но не говорил. Все ощущали, казалось, что мне нужно прийти в себя. Понять заново, что у нас было индивидуальным, а что общим.
Влажный песок прилипал к ногам. Каждый шаг оставлял след в дюйм глубиной. Теплая вода касалась моих ног. Я ощущала себя пористым камнем, и вода понемногу наполняла меня. Когда она отступала, я оставалась пустой, обветренной. Дыры правды терзали меня изнутри, и я не была уверена, что смогу залатать их.
Когда мы отошли достаточно, мы объединились и создали одежду. Песок поднялся и окружил меня, стуча по коже почти так же неприятно, как слова Ахмоса по моему сердцу. Я была удивлена, посмотрел на воду, что оказалась в теплой фланелевой рубашке поверх футболки и в джинсах, заправленных в крепкие, но модные сапоги.